Можно надеяться, что миссис Блифил заботится о покое своих постояльцев.
Желая прогнать свои страхи, Корделия попробовала получше укрыться. Легла на один бок, потом на другой. Попыталась вспомнить мелодию одного очень заунывного псалма, что было испытанным средством от бессонницы, но все напрасно. Заснуть не удавалось.
К сожалению, мешали ей не клопы, не холод и не неудобная постель.
Не спалось ей из-за герцога.
– Себастьян, – прошептала она. Она произнесла имя, и сердце ее забилось сильнее.
Корделия зажала себе рот, будто кто-то мог ее услышать. Как можно было ожидать, что этот поцелуй настолько поразит ее! У нее было несколько случаев с юнцами из Белхама, были и поцелуи, невинные, как утренняя заря. Но те поцелуи были просто досадной случайностью и вызывали лишь чувство неловкости. Те, кто целовал ее, были нерешительны, застенчивы, и, непонятно почему, ей было неудобно за молодых людей.
Поцелуи герцога были отнюдь не чисты и невинны. При воспоминании о них Корделию бросило в жар. Неужели поцелуи могут быть столь упоительны! Знала бы она, что такое поцелуй человека опытного, она бы поощряла зрелых ухажеров хотя бы затем, чтобы испытать подобное наслаждение.
«Корделия! Как тебе не стыдно!» – корила она себя. Что с ней стряслось за последние несколько дней? Приезд герцога вызвал к жизни странные мысли. Может, дело в возрасте? Может, непристойные фантазии – удел всех старых дев?
Или присутствие герцога делает ее такой развязной? Она вспомнила о том, как ласкал ее его язык, о том, как она прижалась к нему, словно кабацкая девка. Но откуда она могла знать, что прикосновения его так ее распалят?
Она ненавидела себя за это, но отдала бы что угодно, чтобы это случилось снова. Корделия вздохнула. Нет, этого больше не будет. В конце концов, у этого нахала есть невеста, и он ясно дал понять, что впредь намерен хранить ей верность.
Конечно, он останется верен невесте, уверяла она себя, и мысль о том, что из-за нее он мог бы поступить по-другому, приводила ее в ужас. Кроме того, между ними были и другие преграды. Их разделяла пропасть. Знатные господа не заводят отношений с дочками простых священников.
А если заводят, то лишь тайные интрижки, но на это она никогда не пойдет! Да и герцог – человек благородный и не предложит ей ничего подобного. Боже праведный, что за мысли у нее в голове!
Тайная интрижка! Она же дочь викария! Она не должна была позволять целовать себя!
Корделия возмущенно хмыкнула. Надо немедленно выкинуть этого человека из головы! Она скомкала простыню, решительно повернулась на бок и крепко закрыла глаза.
Вдруг дверь открылась, и Корделия приоткрыла глаза, чтобы разглядеть, кто вошел. Конечно же, это была Пруденс. Задвигая засов, старуха что-то бормотала себе под нос. Корделия напрягла слух, но смогла разобрать лишь несколько слов: «чертов герцог», «проклятое» что-то и «адски долгий промозглый день».
Пруденс продолжала бурчать, а Корделия задумалась. Пруденс бранилась! Совсем на нее не похоже. Что же вывело ее из себя?
Пруденс резко повернулась и уставилась на Корделию. Корделия тут же прикрыла глаза, но успела заметить, с какой неприязнью смотрит на нее служанка.
Она почти чувствовала, как та буравит ее своим взглядом, и изо всех сил старалась дышать ровно. Никогда раньше она не чувствовала такой неприязни, исходящей от другого человека и направленной непосредственно на нее. Что она сделала ужасного, что Пруденс так ее ненавидит?
Корделия лежала так бесконечно долго, боясь шевельнуться. Она не знала, когда Пруденс отвела взгляд, но в тот момент, когда Корделия не могла больше терпеть и готова была открыть глаза, Пруденс наконец легла.
Корделия задержала дыхание, ожидая, когда Пруденс захрапит.
Вдруг служанка прошипела:
– Мерзкая мисс! – и отодвинулась от Корделии как можно дальше.
Корделия не смогла удержать вздоха. Она отлично поняла, кто эта «мерзкая мисс». Неужели никак нельзя расположить к себе Пруденс? Нет, ведь и раньше служанка словно не замечала попыток Корделии наладить с ней контакт. А во время путешествия и вовсе волком на нее смотрела. Знать бы, за что эта женщина так ее ненавидит!
Наверное, Пруденс просто плохо переносит дорогу. Может, утром ей будет лучше.
Но прошло еще довольно много времени, прежде чем Корделия окончательно успокоилась и смогла заснуть.
8
Себастьян проснулся от тихого стука в дверь.
– Рассвело, ваша светлость, – послышался чей-то голос.
– Я встал, – отозвался он, спустил ноги с кровати и сел, обхватив голову руками.
Ночь была не из легких. Он ворочался с боку на бок, вспоминая Корделию и то, как она отвечала на его ласки. А соседство викария только усугубляло положение. Себастьян не ошибся в своих предположениях относительно его привычек. Викарий действительно тянул одеяло на себя и занял большую часть кровати. Но, кроме того, перед сном он долго кашлял и сопел, а потом захрапел так, что стены тряслись. Так что Себастьяну удалось заснуть лишь перед самым рассветом.
Теперь голова у него раскалывалась, глаза слипались, а кости ломило так, будто он всю ночь таскал камни. Он потер лицо, думая о том, скоро ли миссис Блифил принесет воды для умывания. Может, побрившись и умывшись, он почувствует себя бодрее.
Себастьян пожалел о том, что не взял с собой лакея. В Индии он часто путешествовал без лакея, но там никто не требовал от него неукоснительного соблюдения приличий. А здесь, появись он к завтраку небритым, это вызовет недоумение окружающих.
Пожалуй, всех, кроме викария, подумал он, взглянув на того, кто мучил его всю ночь. Викария, казалось, не волновало ничего, кроме выпивки и сна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106