Ручаюсь, что еще нет.– А вот и помолилась, – ответила Руфь и, мурлыча какую-то мелодию, прошлась в танце перед окнами.Эллен на минутку перестала будить спящего ребенка и, внимательно посмотрев на Руфь, сказала:– Ишь как вы развеселились. Во всяком случае, держитесь вы правильно перед тем, как услышать эту новость, ваше поведение все одобрят.– Какую новость? – спросила Руфь, остановившись и прижав руки к груди, чтобы сдержать трепещущее сердце.Эллен загадочно улыбнулась и покачала головой.– Это еще неизвестно. Хозяин пока нам не сообщил. Но что-то уж верно будет объявлено сегодня… или я сильно ошиблась. И раз уж вы помолились, то вам лучше всего умыться и расчесать волосы.Итак, всех ожидает какая-то новость! Руфь думала об этом с радостью. Выходит, что-то будет сказано сегодня. Ну что за восхитительный день! Толком не понимая, что делает, Руфь проплыла к маленькому туалетному столику, достала гребень из слоновой кости, который много лет назад привезли ей с Востока ее братья, и принялась расчесывать свои густые рыжие волосы, грубые, тусклые и жесткие, словно лошадиная грива. Мечтательно посмотрев на свое отражение в маленьком блестящем серебряном зеркальце, приставленном к стене, она увидела, как это безмолвное, подернутое рябью стекло смягчает ее черты, выгодно показывая блеск ее глаз и этот новый изгиб ее улыбки… «Да, он прав, – подумала Руфь, на миг перестав приводить в порядок свою гриву. – Конечно же, я не так уж плоха».– Ну-ну, мисс, что вы замерли там, словно в обмороке? Давайте-ка, пошевеливайтесь! – резко прикрикнула Эллен, грубо врываясь в ее мечты. – Такими робкими движениями вы их никогда не расчешете.Руфь встряхнулась и принялась за дело, энергично погружая гребень в копну волос, своими усилиями вызывая их легкое потрескивание.В этот день состоялись и другие разговоры. Беседа Эдмунда с Робом не привлекла особого внимания, поскольку они частенько обсуждали дела за закрытыми дверьми. Не вызвала интереса и беседа Роба с Хиро: ему удалось сделать это неприметно, пока Хиро сидела на большой прогулочной тропе, наблюдая, как Гамиль стреляет из лука на стрельбищном валу.– Я хочу немного поговорить с тобой, моя милая, – начал Роб, подсаживаясь к ней на каменную скамью. Хиро обратила к отцу такие выразительные глаза, что он улыбнулся и, коснувшись ее пылающей щечки, продолжил: – Возможно, ты уже догадываешься о том, что я хочу сказать, а? Ага, судя по твоему порозовевшему личику, думаю, что я угадал. Один молодой человек просит твоей руки, и я должен узнать, примешь ли ты это предложение.Губы Хиро приоткрылись, но она так и не смогла найти слов. Роб снисходительно улыбнулся.– Я собирался сказать, что хотя это и превосходная партия, признаюсь честно, даже лучше, чем я мог надеяться, учитывая то, что приданого у тебя нет, ты все-таки не должна выходить за него замуж, если это тебе не по душе. Но я вижу, что в моих словах нет необходимости. Ты любишь господина Кита, моя голубушка?– Да, сэр, – только и смогла выдавить из себя Хиро, да и то едва слышно.– Что ж, рад это слышать, ибо он – превосходный молодой человек, а тебе станет прекрасным мужем. Так я могу сообщить Эдмунду, что ты согласна, да? Ладно, значит, решено, и я очень рад этому, моя детка.Роб уже собирался оставить дочь, когда Хиро, приведя в порядок свои перепутанные мысли, ухватила его за камзол.– Папа, подожди, – настойчиво произнесла она. Роб снова присел, с удивлением глядя на нее.Глаза Хиро были устремлены в сторону стрельбищного вала, и когда Роб проследил за направлением ее взгляда, он начал догадываться, что она сейчас скажет.– Папа, нельзя ли сохранить это в тайне, пока я не поговорю с Гамилем? Ему… ему не понравится такая перемена в моей жизни, и я должна сама все рассказать ему. Нельзя, чтобы он услышал это от кого-то другого.Роб медленно кивнул.– Как пожелаешь. Думаешь, он может причинить какое-то беспокойство?– Не знаю. Он будет расстроен.– И когда же ты сообщишь ему? Хиро прикусила губу.– Лучше будет, если прямо сегодня днем. Мы должны с ним съездить в Уотермилл. Вот я ему и расскажу, когда мы будем одни.Роб слегка похлопал ее по руке.– Поступай, как считаешь нужным, моя милая. Сожалею, что такой день будет для тебя хоть чем-то омрачен. Но Гамиль – парень благоразумный. Он поймет, что все это делается для твоего счастья. Ладно, предоставляю это тебе. Дашь мне знать, когда дело завершится.Хиро сообщила новость брату, когда они скакали мимо Тен Торнз в сторону Северных полей. Их лошади брели с ненатянутыми поводьями и, вытянув шеи, наслаждались солнечными лучами. Негромкий голос Хиро не прерывался ничем, кроме мягких ударов лошадиных копыт по дерну или их случайного позвякивания о какой-нибудь камушек да скрипа седельной кожи. В этой послеполуденной жаре даже птицы смолкли. И Гамиль тоже хранил молчание во время ее рассказа. Хиро только видела, как белеет его лицо, как напрягаются губы.– Я попросила папу оставить нашу беседу в секрете, пока я не поговорю с тобой: я хотела сама сообщить тебе…– Весьма любезно с твоей стороны, – резко отозвался он.Хиро с мольбой посмотрела на него, но он не поднял на нее глаза.– Гамиль, ну пожалуйста, не сердись. Я не хочу, чтобы тебе было больно, и не понимаю, почему это происходит, но вижу, что ты страдаешь.– Ах, ты не понимаешь? Нет, должно быть, все-таки понимаешь, а иначе с какой стати ты решила, что должна рассказать мне об этом сама? Выходит, он все же добился своего, этот молодой господин Кристофер, – с горечью продолжал он. – Господину Морлэнду удалось отобрать у меня сестру. Что ж, вполне в духе Морлэндов, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144