– В сад.– Ах, Анна, ты же знаешь, что нам не разрешают выходить из дома.– Я не желаю, чтобы меня делали пленницей в собственном доме этот Черный Ферфакс и его люди, – сердито проворчала Анна. – Мы выйдем через заднюю дверь. Тамошний часовой выпустит нас.– Откуда ты знаешь? – озабоченно спросила Гетта, мелкой рысцой спеша рядом с ней.– Потому, что я его подкупила, – с самодовольным видом ответила Анна.Охранник, разумеется, пропустил их, непристойно подмигнув и понимающе хихикнув. Анна же, высоко задрав нос, прошествовала мимо него, а как только они оказались за дверью, вцепилась в руку Гетты и торопливо потащила ее под покров фруктового сада. Гетта тут же вспомнила, о чем говорил Карл: яблони были в полном цвету, а трава просто побелела от опавших лепестков. Остановившись под деревом, Анна резко развернулась к сестре.– Гетта, у меня неприятности.– Я так и предполагала, только не хотела сама спрашивать.– Хорошо, что не спросила, – сказала Анна, скорчив гримасу. – Гетта, я беременна.Рука Гетты взлетела ко рту, а глаза ее стали совершенно круглыми от ужаса.– Ты уверена? – прошептала она.– Разумеется, – раздраженно ответила Анна. – Считать-то я умею не хуже других. Я просто в ужасе, если Лия это выяснит. Только из-за того, что голова у нее полным полна этими проклятыми мятежниками в столовой, она пока не заметила. Я все ждала и ждала письма или какой-нибудь весточки от прапорщика Саймондса, а теперь я просто в тупике, не знаю, что и делать. Он меня заверил, что если я забеременею, то мы непременно поженимся, только согласится ли на это отец? Да и как Рейнольд может попросить моей руки, если я даже не в состоянии сообщить ему?– Прапорщику Саймондсу? – в замешательстве спросила Гетта. – Но его ведь уже Давным-давно произвели в лейтенанты.– Да я говорю о прапорщике, а не о лейтенанте, – пояснила Анна и, видя, что Гетта все еще не понимает, добавила: – Ну, о прапорщике Рейнольде Саймондсе, брате того лейтенанта.Глаза у Гетты расширились.– Ах, но как же это, Анна… – в потрясении воскликнула она. – Я-то полагала, что….– Так и было задумано, чтобы ввести всех в заблуждение, – раздраженно сказала Анна. – Ах, Гетта, ну не смотри ты на меня так! Какой ты все-таки ребенок! Ты ничего не понимаешь в любви, откуда тебе? Проблема в том, что мне теперь делать? Как сообщить Рейнольду? Даже если бы мне и удалось незамеченной улизнуть из дома, мне нипочем не добраться до городских стен через всех этих солдат-мятежников.– Даже и не думай об этом! – встревоженно закричала Гетта.– Но ты ведь дружишь с некоторыми из этих раненых, не так ли? Не могла бы ты кого-нибудь уговорить или подкупить, чтобы он передал письмо? Они могут проходить в город без всяких помех.– Но, Анна, даже если их удастся уговорить, то как они передадут это письмо в город? И как твой… друг выберется оттуда?Анна погрузилась в уныние.– Не знаю, – огрызнулась она. – Я просто не знаю, что делать.– Тебе придется рассказать маме. Анна так и набросилась на сестру.– Нет! Никогда! Ты разве не представляешь, что она скажет? Нет-нет… она не должна узнать, во всяком случае, пока я не найду какой-нибудь способ передать письмо Рейнольду. Гетта, обещай мне, что ты не расскажешь, обещай же!– Хорошо-хорошо, обещаю, – успокоила Гетта, – только она рано или поздно непременно выяснит.– Не выяснит. Я убегу, прежде чем она узнает. Рейнольд должен жениться на мне. – Я как-нибудь сумею добраться до него.– Анна, мы должны вернуться в дом. Нас могут хватиться.– Да, пожалуй, могут. Гетта, не выдай мою тайну.– Ну, разумеется, – печально успокоила ее Гетта. – Ох, если бы только не война…На это Анна ничего не сказала. Обе девушки тихонько проскользнули из яркого майского солнечного света обратно, в сумрачный дом.
Утро двадцать девятого июня ничем не отличалось от любого другого с начала осады, если, конечно, не считать того, что Гетта уже начинала тревожиться: ведь теперь Карла со дня на день могли отправить в полк. Рана на ноге у него почти зажила, и находясь вместе, они чаще всего молчали, как будто их разговор мог привлечь к ним чье-то внимание и ускорить его отъезд. А потом вести, словно удар молнии, обрушились на их хрупкий мирок и разнесли его вдребезги.– Руперт идет! – донесся крик, когда во весь опор в Морлэнд влетел курьер. – Принц Руперт и его армия в Нэрсборо!Когда курьера провели к сэру Томасу Ферфаксу, Гетта и Карл вопросительно посмотрели друг на друга. При звуке имени Руперта Гетта испытала прилив глубокого волнения, Карлом же овладело мрачное предчувствие. Все знали, что в сражении Руперт почти непобедим. Крепко стиснув руки друг друга, они ждали сигнала к сбору. Долго ждать им не пришлось. Спустя минут десять курьер снова отправился в путь, а остальным был дан приказ сниматься с места.– Мы все выступаем, чтобы перекрыть дорогу на Нэрсборо, – сказал офицер, подошедший переговорить с Карлом. – Мы уходим немедленно, так что тебе, Хобарт, лучше пойти вместе с нами: времени на возвращение в свою часть у тебя уже совсем нет. Нога выдержит?– Да, сэр, – ответил Карл.Что ж, никакого иного ответа он и не мог дать.– Тогда пошевеливайся, парень. Ты ведь знаешь, как стремителен Руперт. Мы должны нагнать его, прежде чем он доберется до Йорка.Офицер ушел. Карл повернулся к Гетте, взял ее за руки, и они посмотрели друг на друга, словно стараясь навсегда запомнить дорогие черты.– Я должен идти, – сказал он. Гетта кивнула. Карл сжал ее руки. – Гетта, однажды, когда закончится война, будет уже неважно, кто был роялистом, а кто «круглоголовым». И когда наступит это время, я вернусь за тобой. Ты будешь меня ждать?– Ох, Карл…– Гетта, ответь мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144