Бальмор покраснел и поперхнулся горячим супом. Томек, однако, успел оправиться от смущения и сказал:
— Что касается меня, то вы попали пальцем в небо, капитан! В жизни я не написал ни одной строчки стиха!
— Жаль, браток, очень жаль, — ответил Новицкий. — В будущем было бы что почитать твоим детям! Насчет уменья складно писать, ты собаку съел! Я сам с удовольствием слушал чтение твоих писем, которые ты посылал одной австралийской голубушке! Да и твои записи в корабельном журнале тоже ловко написаны. Многие могли бы кое-что полезное почерпнуть о мире из твоих записей. По-моему тебе обязательно надо их напечатать.
— Превосходная идея, дорогой капитан! — подхватила Салли. — У меня собралось немало писем Томека, высланных из разных экспедиций, в которых он принимал участие.
— Кончайте этот пустой разговор, — сказал Томек, пожимая плечами. — Кого могут интересовать мои письма к тебе?!
— Ты так полагаешь? — возмутилась Салли. — Хорошо, если ты на меня не рассердишься, то я могу тебе кое-что рассказать!
— Не рассержусь! — уверил ее Томек.
— Честное слово?
— Конечно!
— Это было еще в школьном интернате в Австралии. Однажды я получила от тебя письмо из Африки, написанное в поезде, шедшем из Найроби к озеру Виктория. Было поздно, и я вечером смогла прочесть письмо только один раз. Твои описания страны были так захватывающе интересны, что утром следующего дня, сидя на первом уроке я украдкой стала перечитывать твое письмо. Занятая интересным чтением, я забыла обо всем на свете. Вдруг кто-то выхватил письмо, которое я держала в руках под верхней доской парты. Учительница с немым укором во взгляде суровых глаз вернулась с письмом к кафедре и стала про себя его читать. Я думала, что мне от нее здорово достанется. Тишина длилась не меньше четверти часа. Учительница вызвала меня к доске и спросила, кто этот молодой путешественник, приславший письмо. Я ответила...
Тут, всегда бойкая Салли вдруг покраснела и в смущении умолкла. Однако взяла себя в руки и продолжала:
— Ну, это неважно, что я ей ответила. Во всяком случае миссис Карлтон пожелала мне всего самого наилучшего и просила, чтобы я не скрывала от других столь интересные письма из разных стран. С тех пор я на уроках географии читала все твои письма вслух в качестве дополнительного чтения. Мистрис Карлтон всегда утверждала, что эти письма должны быть опубликованы в печати.
— А, что я говорил? — с триумфом ответил Новицкий. — Честное слово, браток, у тебя есть новая специальность, которую сможешь использовать в старости!
Томек что-то буркнул в ответ. Он искоса следил за молодой девушкой, а Джемс Бальмор укоризненно заметил:
— И все же ученицы не должны на уроках заниматься письмами от молодых людей.
— Сразу видно, что вы до сих пор не получали приятных писем, — вмешалась Наташа.
— Ваше замечание не относится к делу. Во время уроков надо заниматься уроками, — упрямо твердил свое Бальмор.
— Ах, не будьте таким педантом, видимо, не только в уроках дело, — улыбаясь заметил Новицкий.
— Не всегда и не все ведут себя на уроках как нужно, Джемс, — заявил Бентли. — Думается, что каждый из нас в школе иногда грешил.
— Совершенно верно, например, я любил на уроках дергать за ухо товарищей сидевших впереди, — признался капитан Новицкий. — За это мне не раз доставалось линейкой по лапе от учителя, потому что ученики не отваживались ответить мне тем же!
— Да, да, в школе капитан был немалым шалунишкой, — сказал Вильмовский, который в свое время сидел с Новицким на одной парте. — Однако следует отдать ему справедливость, — он всегда выступал в защиту слабейших товарищей.
— Мне мама говорила, что в школе, где учился Томек, учителя тоже считали его большим шалуном и нарушителем спокойствия, — заметил Збышек Карский. — Он ненавидел подлиз и всегда подстраивал им каверзы. Но учился превосходно!
— Если бы я была мальчиком, хотела бы быть такой же, как он! — порывисто сказала Салли.
— И я тоже, — добавила Наташа.
— Время заняться делами, — перебил беседу Смуга. — Надо подготовиться в дорогу и пораньше лечь спать, потому что мы тронемся в путь на рассвете. Завтра нам предстоит трудный участок пути.
— И верно, горы уже перед нами, — вздохнул капитан Новицкий.
— Томек, с вечера становись на часы, — приказал Смуга. — В двенадцать я тебя сменю, в два часа ночи мое место займет капитан, который объявит подъем, как только начнет светать.
— А вы не считаете, что пора молодежь привлекать к участию в лагерных делах? — спросил Новицкий. — Все должны научиться держать вахту по ночам. Вот, например, может быть Салли поупражнялась бы с Томеком?
Смуга удивленно взглянул на капитана, который подмигивал ему одним глазом. Догадавшись о чем думает моряк, Смуга улыбнулся и ответил:
— Правильное замечание, капитан, если, конечно, Салли не имеет ничего против и не слишком устала.
— Что вы? Я хоть сейчас готова в дальнейший путь! — обрадованно воскликнула девушка. — Я охотно буду бодрствовать вместе с Томеком.
— Хорошо, но через два часа ты должна обязательно лечь спать, — добавил Смуга.
По уверениям Бентли, что подтвердил Айн'у'Ку, ночью в Новой Гвинее белым путешественникам ничто не угрожало со стороны туземцев. Дело в том, что необыкновенно суеверные папуасы опасались выходить по ночам из дому; они свято верили, что ночью джунгли становятся обиталищем злых духов. А духов они чрезвычайно боялись. Поэтому ночная служба на стоянке путешественников заключалась, в основном, в наблюдении за порядком в лагере.
Весьма добросовестный при исполнении своих обязанностей Томек, ни в чем не мог упрекнуть Збышека, который уже через три дня марша взял на себя обязанности не только кладовщика, но и хозяина лагеря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77