Бабушка больше никогда не вышла замуж, и много лет спустя, когда мой отец и дяди сражались на войне Севера с Югом, банда команчей прискакала на ранчо. Бандиты убили бабушку и первую жену дяди Люка. Отец с братьями потом несколько лет выслеживали эту банду.– А твоя мать тоже из Техаса? – спросила Роуз.– Нет, мама родилась в Джорджии. В девичестве ее звали Гарнет Скотт. Она была вдовой и приехала на Запад после войны с караваном переселенцев. Вот так она и повстречалась с отцом.Зака всегда охватывало чувство гордости, когда он вспоминал своего отца.– Мой отец может читать следы лучше любого другого, поэтому он мог выследить кого угодно. Он делал это и в армии, и когда сопровождал караваны переселенцев.– Значит, он сопровождал тот самый караван, в котором была твоя матушка? О, как романтично! – воскликнула Роуз.– К несчастью, нет. Если бы это было так, тогда, наверное, всех, кто был в том караване, вырезали бы индейцы.– Я ничего не понимаю. Разве ты не сказал, что именно там твои родители встретились?– Да, но в тот раз отец шел по следу двух человек из банды Вальдена. Он как раз забрался на вершину горы где-то поблизости и увидел внизу, в долине, знаки индейцев, преследовавших караван фургонов. Он понял, что индейцы собираются атаковать, и быстро спустился в долину, чтобы предупредить караван об опасности. Он уговаривал их повернуть назад, но никто не обратил внимания на его слова, за исключением моей матери. Она развернула свой фургон и ехала вслед за Заком до этой самой полянки, и у него не оставалось другого выхода, как взять ее с собой. Им все равно пришлось задержаться, чтобы отбиться от команчей и парочки бандитов. – Зак тепло усмехнулся. – Мама рассказывала мне, что она приняла решение выйти замуж за отца с самого начала, как только его увидела. Но у него на уме было совсем другое. Зато к тому времени, когда я поспевал у мамы в животе, он все-таки должен был признаться себе, что любит ее.Роуз улыбнулась:– Просто чудесная история.– Мне тоже так кажется.– А твоя мама красивая, Зак?– Я бы не сказал, что придаю этому большое значение; я, признаться, вообще об этом никогда не думал. Потому что она всегда для меня была самой лучшей, – пробормотал он, зевая. – Ты сильно напоминаешь ее мне, Роуз. Она отважная и искренняя, всегда готова выложить все, что у нее на душе. И у нее тоже рыжие волосы.– А отец?– Он – полная ее противоположность. Отец неразговорчивый, себе на уме. Но когда они вместе, то всегда горой стоят друг за друга. Они друг друга просто боготворят.– А ты боготворишь их, – заметила она и запечатлела на его губах легкий поцелуй.– Да, ты права. Не хочу думать, что наступит такое время, когда они подумают, что это не так.– Зак, я кое-что не совсем понимаю. Если ты так любишь и уважаешь своих родителей, как можешь ты вести такую жизнь, которую для себя выбрал? Я не верю, что они одобрили бы ее.У него не будет лучшего повода, чтобы выложить ей всю правду о себе.– Вот об этом нам и надо поговорить, любимая моя. Понимаешь, честь и долг всегда были отличительными чертами нашей семьи. Этот кодекс я с самого детства привык уважать.– Долг по отношению к чему, Зак? К стране?– М-м... к службе.– Службе на благо страны. Конечно, я понимаю. – Она крепко обняла его.– Ты забываешь, что вся моя семья из Техаса, Роуз. Мы исполняем свой долг и по отношению к Техасу.– Ну, Зак, ты так говоришь, как будто Техас – это отдельное государство.– Да, мы действительно привыкли так к нему относиться. Именно поэтому мы называем его Штат Одинокой Звезды. Когда мы отвоевали независимость от Мексики, нам пришлось защищаться от разных врагов – индейцев, мексиканцев, бандитов. Техасские рейнджеры появились в ответ на необходимость защищать границы штата и поддерживать закон.– И что, эти долг и честь, к которым ты себя причисляешь, – все это относится к техасским рейнджерам?– Все правильно, милая моя.– Ты хочешь сказать, что твой отец – техасский рейнджер?– Вот именно. Так же как и мои дядья и несколько моих двоюродных братьев.Роуз принужденно рассмеялась:– Наверное, это очень забавно, когда вы собираетесь всей семьей. Представители закона с одной стороны стола, а ты – с другой.– Ну... видишь ли, мы все по одну сторону стола.– Что ты хочешь этим сказать? Зак сделал глубокий вдох.– Я тоже техасский рейнджер, Роуз. Она расхохоталась:– Сейчас ты мне скажешь, что и Джесс Тейт – тоже.– Нет, но Билл Грейнджер был рейнджером. Мы работали вместе.Она посмотрела на него так, будто он ударил ее по лицу.– Ты говоришь серьезно? Ты действительно представитель закона?– Я хотел сказать тебе об этом сотни раз, Роуз. Предупредить тебя насчет Рейборна, когда мне попали в руки доказательства его причастности к угону скота, но...– Ни слова больше. Не теперь, Зак. – Она повернулась к ему спиной.Он положил руку ей на плечо.– Любимая моя, ты должна верить мне: я никогда не хотел обманывать тебя.– Я не знаю теперь, чему верить, Зак. И я не хочу больше сейчас ничего слышать.– Если ты хоть чему-то веришь, поверь, что я люблю тебя, Роуз.У нее перехватило дыхание. Потрясение от его слов было настолько болезненным, что не шло ни в какое сравнение с физической болью, что она испытала после побоев. Ее сердце теперь было обременено тоской и мукой. Они клялись друг другу в любви. Как он мог скрыть от не'е правду о себе? Предать ее? Она закрыла глаза, и слезы потекли по ее щекам.Роуз проснулась потому, что ей стало жарко. В их укрытии было светло, но солнца не было видно: вход в расщелину затеняли густые кроны деревьев. Жар шел от Зака, который лежал, свернувшись, рядом с нею.Она осторожно потрогала его лоб, и он открыл воспаленные глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96