Я вспомнила публичный упрек Уильяма и недоумевающие взгляды окружающих. Почему королева позволяет этому человеку так разговаривать с собой, спрашивали они себя. Он король по ее милости. Но я жена его, думала я, и должна ему покоряться. Гилберт Бернет научил меня этому.
Да, Уильям не одобрит мое посещение миссис Вайз, но я все равно решилась пойти. Я своими ушами должна была услышать, что говорит эта женщина.
Моим дамам понравилась атмосфера секретности вокруг этого визита. Это делало его чем-то вроде приключения. Итак, я отправилась к миссис Вайз.
Но встреча разочаровала меня. Эта женщина не вызвала у меня доверия. Я видела, что мое посещение поразило ее. Она предсказала нечто такое, как она знала, что мне не понравится, и поэтому мой приход встревожил ее. Я скоро обнаружила, что она была ревностной католичкой, чем, я полагаю, и было вызвано ее предсказание.
Она старалась создать такое впечатление, что перед моим величием ее способности теряют свою силу и что ей не подобает предсказать мое будущее.
Я посмеялась про себя над этой глупой женщиной и ушла от нее с уверенностью, что ее предсказания мало чего стоят.
Для меня было большим облегчением, что Уильям не узнал о моем посещении миссис Вайз.
* * *
Год подходил к концу. Он начался с триумфа, а заканчивался печально. Я была рада, когда он кончился. Но новый год внушал еще больше опасений, потому что было ясно, что положение в Ирландии не может оставаться неизменным.
Вильгельм должен был послать туда армию против сторонников моего отца. Это означало, что скоро предстоит сражение между католиками и протестантами. С самого начала конфликта я опасалась прямого столкновения между моим мужем и отцом.
Теперь оно казалось неизбежным, и в первый месяц нового, 1690 года я начала желать себе смерти, чтобы никогда не узнать, чем оно кончится.
Бесполезно было повторять, что мой отец был не прав. Так оно и было, но ведь он был мой отец, и я не могла забыть мое счастливое детство и нашу любовь друг к другу. Как жестока судьба, пославшая мне в мужья Уильяма, единственного врага моего отца. А я… я оказалась между ними.
Это правда, что иногда я желала умереть до того, как состоится сражение. Я разрывалась между самыми близкими мне людьми. У меня был долг перед каждым, но что я могла поделать? Уильям был моим мужем, а в Писании говорится, что жена должна прилепиться к мужу, оставив всех.
Доктор Бернет уверил меня, что мой долг – повиноваться мужу. Я должна помнить об этом. Но я так боялась столкновения между ними, что готова была умереть, лишь бы не увидеть этого.
Приготовления к войне продолжались на протяжении всех этих злосчастных месяцев.
* * *
Я искренне верила, что Уильям иногда сожалел, что прибыл в Англию. Народ по-прежнему относился к нему недоброжелательно. В Голландии все было по-другому. Голландцы не ожидали от своих правителей того, что ожидали от своих монархов англичане. Помимо всего, многие еще помнили славную эпоху Реставрации. Они хотели смеяться и веселиться; они желали поводов для праздников; им грезились танцы на улицах и восхитительно скандальные любовные приключения короля. А что они получили вместо этого? Угрозу войны и неулыбчивого монарха, редко появлявшегося на людях.
Но меня они любили.
– Я начинаю думать, что мне было бы лучше вернуться в Голландию и предоставить вам царствовать вместо меня, – как-то сказал мне Уильям, улыбаясь своей безрадостной улыбкой. – Но, боюсь, они не хотят и того, чтобы ими правила женщина.
Во мне вспыхнуло редкое чувство протеста.
– Одним из самых замечательных монархов в Англии была женщина. Я имею в виду королеву Елизавету.
– У нее были способные министры.
– Выбранные ею, – напомнила я.
Он не ответил, но как-то странно взглянул на меня. В этот момент во мне родилась решимость. Если мне придется править – что вполне может случиться, поскольку он собирается отправиться в Ирландию, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы преуспеть.
Эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Мне было страшно не только потому, что он должен был сразиться с моим отцом, но и потому, что я боялась остаться одна.
Однажды нас посетил доктор Бернет. Мы приняли его вместе. Мы считали его одним из наших ближайших друзей, потому что он поддерживал нас с самого начала.
У него был план, который он пришел изложить нам.
– Мне известны чувства ваших величеств в этом деле, – сказал он. – Королеву тревожит раздор с ее отцом, и, мне кажется, что есть надежда избежать столкновения.
Я слушала затаив дыхание.
– План заключается в том, чтобы надежные люди высадились в Дублине, дав понять всем, что они прибыли, чтобы присоединиться к сторонникам короля Якова. Короля следует пригласить на борт корабля. Как только он там окажется, корабль должен немедленно отплыть – в какой-нибудь итальянский или испанский порт. Там нужно его оставить, снабдив деньгами. В отсутствие короля войс– ка в Ирландии рассеются, и конфликт будет предотвращен.
Уильям размышлял. Я полагаю, такой план устроил бы его, будь он практически осуществим. Но окажется ли отец настолько легковерным, чтобы подняться на борт? И при этом один? Это казалось маловероятным, хотя безрассудство было ему свойственно всю жизнь. Оно и привело его в то положение, в котором он сейчас находился.
И тут во мне возникло сомнение. Что, если его отвезут в Голландию? Как отнесутся голландцы к адмиралу, так часто побеждавшему их в сражениях?
– Я не приемлю такой план, – сказала я, хотя мне было известно, что единственным исходом в таком случае оставалась война.
Я с облегчением увидела, что Уильям со мной согласен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88