— Убей его!
Тот попятился, пытаясь бежать. Демоница преградила ему путь.
— Ты сообщил мне о смерти сына, ты должен умереть!
Лилит была ужасна. Никто не посмел бы встать у нее на пути, и доводы рассудка были ей недоступны. Насмерть перепуганный Полыхай покорно пронзил мечом тело своего солдата. Лилит указала ему на дверь.
— Убирайся!
Он тотчас исчез…
Все это время Адам лежал, словно окаменев. Его разум отказывался воспринимать случившееся. Чуть позже он сможет осознать все… но только не теперь.
Он увидел, как Лилит взяла в руки булаву, которая валялась рядом с телом посланника.
— А теперь умрешь и ты.
Она больше не кричала. Она говорила спокойным, бесцветным голосом.
— Это из-за тебя умер Филипп. Он умер, потому что мы здесь. Если бы мы остались рядом с ним, я бы смогла его защитить. Я бы воспользовалась своей силой, и ничто не посмело бы встать на моем пути.
Адам увидел, как она приближается к его постели. Он закричал — то был вопль души:
— О да, убей меня! Это лучшее, что может сейчас со мной произойти!
Лилит подняла тяжелую, утыканную железными остриями булаву. Адам не сделал ни малейшей попытки уклониться. Он только слабо улыбнулся:
— Лучше бы ты убила меня в Эдене. Тогда мы не узнали бы этого дня. Почему ты не решилась?
— Так ты не спал? Ты видел меня?
— Да.
— И ничего не сделал?
— Я решил положиться на судьбу…
Лилит опустила оружие.
— Ты прав: следует полагаться на судьбу.
***
Им больше нечего было делать в Вивре. Однако пришлось задержаться здесь еще на несколько недель, прежде чем подумать о возвращении в Сомбреном. Несмотря на проведенную операцию, состояние Адама внушало опасение. Поднялась высокая температура; в течение нескольких дней были основания даже опасаться за его жизнь.
Наконец, в начале августа раненый смог подняться. Но лишь для того, чтобы принять на себя последний удар, который припасла ему судьба…
К Адаму явился Полыхай. Бледное лицо бандита исказилось от страха.
— Надо бежать, монсеньор.
— Почему?
— Из лагеря английского короля прибыл посланник. Он предложил мне золото за то, чтобы… я убил вас. Я взял золото. Но я никогда этого не сделаю, никогда, даже если это будет стоит мне жизни.
— Почему король желает моей смерти?
— Из-за этой самой экспедиции. Узнав про нее, он пришел в ярость. Вы не должны возвращаться в Сомбреном, монсеньор: там вас сразу убьют. И еще: вам не стоит больше оставаться в рыцарском платье. Слишком опасно. Вам надо переодеться в простого путника и уехать вместе с хозяйкой, потому что она тоже должна умереть…
В ту же ночь Адам и Лилит, переодетые нищими, покинули лагерь. При себе они оставили только гербы — рыцарский и слезный. Они потеряли все, у них больше не было ничего, и сами они были отныне никем.
Адам морщился: ходьба причиняла ему ужасную боль. Время от времени он вынужден был останавливаться и опираться на плечо спутницы. В то же время он размышлял о своей судьбе, и горечь переполняла его.
Да, Адам этого и хотел: чтобы за него все решила судьба. Так оно и вышло! После всего того, что с ним произошло, он весь превратился в сгусток ненависти, овеществленный дух мщения. Благородным порывам и большим надеждам больше не находилось места в его душе. Адам отныне стал воплощением злобы. Он обрел цельность и единство, которых искал, — но какой ценой!
Еще одна мысль пришла к нему: в действительности все это случилось по его вине. Он слишком долго колебался между добром и злом. Нужно было выбирать сразу: либо одно, либо другое. Те, кто не умеют решаться, — слабые существа. Они должны расплачиваться за свою слабость…
***
Адам и Лилит вернулись в Париж. Они оказались там почти случайно, потому что шли на север, а Париж стоял на их пути. И еще потому, что в большом городе проще спрятаться и просуществовать скрытно.
Они оказались там в середине сентября, в те самые дни, когда в Сомбреноме начинался сбор винограда. Но они никогда не вернутся в Сомбреном: для них наступила осень потерь и отчаяния. Если они, жалкие бедняки, хотят выжить, им ничего не остается, как только попрошайничать.
Однако этого стыда им испытать не довелось. Проходя мимо собора Парижской Богоматери, Адам и Лилит одновременно вскрикнули: двое акробатов на помосте, карлик, сидящий, как на насесте, на необъятной груди великанши… Оливия и Мышонок!
Расталкивая громко смеющуюся толпу, они подошли к помосту. И тут еще одно видение заставило их остановиться: на краю сидел полуторагодовалый малыш и внимательно смотрел на них. У него были темные волосы и смуглая кожа. Он не казался особенно хорошеньким, но весь лучился здоровьем. Это был сын карлика и великанши, тот, другой Филипп, который выжил…
В этот момент своих бывших господ заметила Олимпа. Она подскочила от удивления, из-за чего Мышонок, потеряв равновесие, свалился вниз. Публика, полагая, будто это специально продуманный трюк, разразилась еще более громким хохотом. Адам тотчас поднес палец к губам: если уличные акробаты выкрикнут имя «Сомбреном», они с Лилит пропали!
Олимпа и Мышонок правильно истолковали его жест и закончили свой номер так же естественно, как если бы ничего не произошло. И только после приблизились к ним.
Олимпа заговорила первой; она с трудом могла справиться с волнением:
— Не надо на нас сердиться, монсеньор! Мы ничего не могли сделать, чтобы спасти вашего сына.
Лилит резко прервала ее:
— Замолчи! Никогда больше не говори об этом! Понятно?
Великанша молча кивнула головой, которая была раза в два крупнее, чем головы ее собеседников.
Лилит сменила тему:
— Что вы здесь делаете? Почему вы не в Сомбреноме?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231