Не так давно мы помогли одному беглому зэку, оказавшемуся важным преступным авторитетом из Сибири, который после подставы оказался в Крестах. Он сбежал из спецавтозака в центре Петербурга вместе с группой товарищей. Все кинулись врассыпную, а этот тип нырнул в багажник моей машины. Он какое-то время жил у меня, у нас случилась любовь, потом с него сняли все обвинения, и он отбыл в свою Сибирь. Я вспоминала Вадима Дмитриевича Высоцкого по кличке Певец только добрым словом и грустила – когда оставалось время на грусть. Татьяна больше тосковала по его пельменям – Вадим оказался прекрасным поваром и, отсиживаясь в укромном месте, кормил меня обалденными ужинами, доставалось и Татьяне. Однажды он пообещал ей в подарок каких-то сибирских змей.
– С Вадиком надеешься встретиться, – констатировала факт Татьяна.
– Надеюсь, – признала я.
Мы обе вздохнули. С личной жизнью у нас вечно были проблемы.
– Юлька, ты только иллюзий не строй, ладно? Он – в Сибири, ты – в Питере. Сама понимаешь. – Татьяна вздохнула. – Я не хочу, чтобы ты страдала. И ведь время прошло… Он там, наверное…
– Я все понимаю, Таня. Но я его не забыла. Может, и он меня?
Мне хотелось верить во встречу с Вадимом, в то, что он будет рад меня видеть.
– Звонить ему будешь заранее? – спросила соседка.
Я покачала головой. Я не сомневалась: Вадиму донесут о моем появлении, как только я ступлю на сибирскую землю. Если он уже не знает о том, что я собираюсь в гости.
Вот только интересно, пошлет ли кто-то еще гонцов из нашего славного города на Неве? И с какой целью? И был ли знаком Вадим с застреленным у нас господином Седовым? Я считала, что был. Уж по крайней мере должен был знать о его существовании. А если тот бежал по тайге с какой-то сибирской зоны, то, не исключено, Вадим оказывал ему содействие.
* * *
Наконец настал день отлета. Кота я отвезла родителям. С Татьяниными змеями осталась подруга моей умершей тетки. Она вообще фактически проживает у Татьяны и помогает ей с пресмыкающимися, хотя любовью к ним так и не прониклась.
У Татьяны, Пашки и меня было по спортивной сумке с вещами, у Пашки еще и сумка с видеокамерой и прибамбасами, необходимыми оператору. Я оделась в куртку-дутик, которая, по-моему, теплее шубы, по крайней мере ветер в ней не страшен. Пашка был в «аляске», Татьяна все-таки остановилась на шубе, заявив, что ей с нами по острогам не ездить, она будет ходить только по приличным местам в приличной одежде.
– Интересно, а Небосклонов в своей Сюзанне по Сибири будет гулять или как? – спросила я вслух, не ожидая ответа от Пашки с Татьяной.
Они разразились диким хохотом. Сюзанна – это шубка из страусовых перьев, с которой известный певец обычно разговаривает (он так заявляет в интервью). Они друг другу даже чего-то желают перед выходом на сцену, только не «ни пуха ни пера». На концертах, как говорят (я на его сольниках не была ни разу и выступления видела только на каких-то других мероприятиях), он как минимум один раз выходит в Сюзанне и поет тогда на два голоса – вроде как она ему отвечает.
Нашу компанию провожали Виктория Семеновна (холдинг выделил «рафик» для доставки нас на летное поле прямо к самолету) и Андрюша, от мафии никого не было. Андрюша с Викторией Семеновной давали последние наставления. Оба радовались, что с нами летит Татьяна, которая, по мнению их обоих, должна действовать на меня благотворным образом, следить за нашим с Пашкой регулярным питанием и не давать влезать в авантюры. Я промолчала, зная, что Татьяна летит в Сибирь как раз для того, чтобы в эти самые авантюры влезть. Ей дома со змеями стало скучно, да и в городе последнее время ничего «этакого» не происходит.
Андрюша несколько раз повторил, чтобы в случае чего обращалась в милицию – и по телефонам каких-то знакомых знакомых. Они помогут. И сотовый должен работать. И по электронной почте я могу связаться с кучей народу в Питере, а уж они со своей стороны задействуют ресурсы.
– В крайнем случае еще один самолет зафрахтуем, – пообещала Виктория Семеновна. – Я сама прилечу. Тоже ни разу в Сибири не была.
Виктория Семеновна и Андрюша вместе с нами зашли в салон самолета по подогнанному трапу. Разместиться можно было только за кабиной летчиков. Нам предложили поставить спортивные сумки назад и пристегнули их к какому-то горизонтально идущему вдоль пола железному шесту.
– Бьющегося ничего нет? – уточнил механик.
– Все здесь, – показали мы на то, что собирались держать на коленях. В моей сумке, как и всегда, были диктофоны, запасные батарейки, фотоаппарат и еще кое-какое добро, которое требуется в работе. Пашка собирался держать на руках одну камеру. Татьяна – маленькую сумочку с косметикой.
Мы уселись в конце пассажирского салона, где рядом было три кресла. Во всех остальных рядах было два по два места с проходом между ними. Наши оказались самыми узкими и больше напоминали сиденья из «Ту», чем те, которые располагались впереди. Они напоминали кресла «Боинга». И вообще внутри самолет нисколько не напоминал «Ту-154», в которых мне доводилось летать раньше.
– Ну ты же рейсовыми летала, – заметила Татьяна. – А тут самолет выкупили и делают с ним, что хотят.
Кстати, дело об убийстве Травушкина, бывшего генерального директора «Петроаэро», так и не сдвинулось с мертвой точки. В самолет перед отлетом зашел новый генеральный – муж сестры Травушкина, пожелал нам счастливого полета, потом вместе с Андреем и Викторией Семеновной салон покинул.
Стюардесса тут была одна – красавица с русской светлой косой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15