– Кому-то он очень здорово мешал. И его требовалось убрать именно сегодня.
– Юлия Владиславовна, вы что, следили за Травушкиным? – спросил меня следователь Сан Саныч.
Я покачала головой. Сан Саныч вопросительно приподнял брови: явно не верил, он со мной не первый день знаком. Андрюша, пожалуй, тоже не верил, что мы тут с Пашкой оказались случайно.
– Честное пионерское, – сказала я. – Просто заехали с Пашкой пообедать. В кои-то веки. Травушкин приехал позже. Кстати, а кто это с ним?
При втором мужчине не было никаких документов, правда, как выяснилось чуть позже, когда тело обнажили в соответствующем заведении, его «паспортом» вполне мог считаться послужной список, изображенный на теле синими узорами. Знающему человеку подобные рисунки способны рассказать многое. Воровские татуировки – это одновременно и паспорт, и досье. Вот только фамилия и имя нигде не значились, но даже и без них с такой росписью не так уж сложно выяснить данные, указанные в общегражданском паспорте.
Мы с Пашкой смогли в ресторане заснять только «жука-скарабея» (при нас убитого, естественно, не раздевали) – один из старейших воровских оберегов. Судмедэксперт объявил, что убитому была сделана пластическая операция, и продемонстрировал всем едва заметные швы.
– Так, и пальцы обработаны, – заявил он. – Конечно, может, что-то и осталось хоть на одном…
– Если сами быстро не опознаем, – шепотом сказал мне Андрюша, – то попросим тебя обратиться к Ивану Захаровичу.
Иван Захарович Сухоруков по кличке Сизо, получившейся в результате сложения первых букв фамилии, имени и отчества, к которым прибавилась еще одна для комплекта, – это крестный папа. Молодость он частично провел в Сибири (по принуждению) и за свою жизнь успел приложить многочисленные таланты в различных сферах. И чем только не занимался… Начинал с металлолома, торговал заморскими курями, машинами, наркотиками, пытался пролезть в депутаты Госдумы, заимел свой банк.
Я не знаю точно, сколько ему лет, но он однозначно годится мне в отцы. В последние годы он стал немного сентиментален или, скорее, тщеславен.
Меня с Иваном Захаровичем жизнь сталкивала неоднократно. Наши пути впервые пересеклись, когда мой любимый мужчина замахнулся на деньги Сухорукова. Потом Иван Захарович, которому регулярно хочется развлечься (все у него есть, денег хватит на несколько поколений, поэтому его периодически одолевает скука), решил, что я способна его скуку развеивать. Да и следить за мной нужно, чтобы не выкинула какой-нибудь фортель, не влезла куда не надо, а освещала, что требуется Ивану Захаровичу. Поэтому он объявил меня своим пресс-атташе и время от времени, как и органы, подкидывает мне фактуру для статей и репортажей. Обычно он также вызывает нас с Пашкой снимать все свои инициативы – захотелось ему остаться в памяти народной на века, вот он и изображает из себя этакого Савву Морозова на современный лад. Правда, народу его инициативы нравятся.
Нас с Пашкой допросили для протокола. Я как раз поинтересовалась, выяснили ли ребята из управления что-то о Травушкине и его бизнесе.
– Теперь мы с этой авиакомпании не слезем, – прошипел Сан Саныч.
– Но хоть что-то?
– По документам они едва сводили концы с концами, но у Травушкина три квартиры в Петербурге, одна в Москве, коттедж в Ленинградской области, еще один в Сочи, четыре машины… Правда, основная масса добра записана на родственников.
– Это вы сегодня уже успели выяснить? – удивилась я.
– Коллеги помогли, – усмехнулся Сан Саныч. – Травушкиным уже многие инстанции интересовались, только никак за задницу взять не могли. Главбухом в «Петроаэро» – его жена, один из менеджеров – брат жены, также работают старший сын, два племянника, муж сестры, то ли двоюродный, то ли троюродный дядька… В общем, семейное предприятие. Или родственники, или друзья, или друзья родственников.
– А кто он по специальности? – поинтересовалась я. Эту информацию мне обещали дать вечером, но смогли уже сейчас.
– Летчик. Но в последние годы не летал, хотя двое коллег из того же экипажа, несмотря на возраст, продолжают. И сын с племянником летают, только на вертолетах. Нам предстоит выяснять куда. И зачем. И с чем.
Вскоре работа на месте преступления была закончена, трупы увезли, показания с тех, кто мог их дать, сняли, и все отправились прочь, оставив позади разрушенный ресторан.
Мы с Пашкой смогли только сказать, что стрелявших было двое. То, что мы быстро сиганули под стол, никого в следственной бригаде не удивило. Странно было то, что киллеры не бросили оружие.
Год 1995-й
Два брата, два сибирских мужика с самого детства мечтали об охотничьем домике в тайге. Эту мечту передал им их отец. Родились они в простой панельной хрущобе и в тайгу выезжали с отцом только летом, ставили палатку, охотились, рыбачили. Это были самые счастливые месяцы их жизни. Сидя вечерами у костра, они мечтали. Они представляли этот домик, баньку на берегу реки, хорошие ружья… Они верили.
Возможность осуществить мечту представилась через много лет. Отец уже умер. Один брат оказался на «хлебной» чиновничьей должности и обзавелся деньгами и связями, другой имел в распоряжении бесплатную рабочую силу.
Никаких разрешений на строительство они получать не стали. Они вообще хотели ставить в известность как можно меньшее количество людей. Это будет их заповедник, их личная воплотившаяся мечта.
Воплощению мечты очень помогло назначение младшего брата самым главным начальником над большим контингентом бесплатной рабочей силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15