Они оказались чем-то внешне похожи с Татьяной. Летчиков было трое.
– А сколько должно быть на «Ту-154»? – спросила у меня Татьяна.
– Ты думаешь, я когда-то в кабине была? Но, кажется, четыре… Командир корабля, второй пилот, бортинженер и штурман.
– Может, они в частных компаниях совмещают функции, – высказал предположение Пашка. – Кто станет держать лишних людей? Если могут втроем перегнать самолет из одного места в другое… А, по-моему, я слышал, что второй пилот может выполнять функции штурмана. Вот и получилось трое. И вообще, если бы не смогли управлять втроем, посадили бы четвертого.
Из знакомых лиц в салоне мы увидели Артура Небосклонова в ярко-красном свитере (аж глазам было больно смотреть), его продюсера Александра Кареновича, как и всегда, в костюме-тройке, поэта – опять пьяного. Остальных лиц мы не знали, правда, подивились, как много обслуживающего персонала у сладкоголосого Артура. Хотя он ведь – супермегазвезда, как я недавно прочитала на одной афише, и именно так его именовала Алла, секретарша «Петроаэро».
После взлета народ стал доставать из заначек спиртное. Кое-кто, конечно, начал уже на земле, но основная масса все-таки дождалась, пока самолет не набрал высоту. Пашка извлек из-под телекамеры первую пол-литровую банку пива.
– Хотя и не люблю баночное, – заметил он, – в полет взял. В бутылках не был уверен.
– Слушайте, а нам тут что давать будут? – спросила Татьяна.
– Обещали еду, – ответила я. – Даже два раза. – И как раз стало вкусно попахивать.
Шум в нашем салоне стоял сильный, однако мне показалось, что какие-то звуки слышатся и из второго салона. Я велела Пашке пересесть к иллюминатору, а сама устроилась на его месте у прохода. Татьяна тоже что-то услышала.
– Нелегальные пассажиры? – шепотом спросила у меня подруга.
– Думаю, да, – ответила я и решила сходить на разведку.
На нас никто не обращал внимания. Я проскользнула за занавеску, отделяющую пассажирскую часть самолета от грузовой, и там прислушалась снова. Шевеление наблюдалось где-то в конце салона. Я направилась туда и обнаружила источник в большом черном ящике, напоминающем ящик фокусника, в который помещают разрезаемую напополам женщину, или гроб.
– Эй, есть тут кто-нибудь? – спросила я шепотом.
В ящике затихли. Я стала осматривать его. По всей вероятности, он открывался с другой стороны и тому, кто в нем находился, было не выбраться – ящик прислонили к стене и пристегнули к двум шестам. Поскольку пристегивали его замками-карабинчиками, я без труда расстегнула один, потом с несколько большим трудом повернула ящик и раскрыла дверцу. На меня испуганными глазами смотрело юное создание лет пятнадцати-шестнадцати от роду, дрожащее, как осиновый лист на ветру.
– Ты из поклонниц, что ли? – спросила я.
Юное создание кивнуло под перестук зубов.
– Вылезать будешь или останешься?
– Я в туалет хочу, – наконец произнесло оно шепотом. – И попить.
Туалет, насколько я знала, был в начале пассажирского салона, по идее, должен бы быть и в конце – если его не переделали.
– Иди сама смотри, – велела я.
Девчонка потрусила в указанном направлении, а я осмотрела ящик фокусника. Интересно, зачем он Артуру? Или он теперь и фокусы показывает? Надо бы спросить у кого-то из обслуживающего персонала.
Девочка быстро вернулась и сказала, что дверца-то есть, даже две, но обе закрыты. Что делать? Она преданно смотрела на меня.
– А этот ящик, в котором ты сидела, как-то используется во время представления?
– А как же! – воскликнула девочка. – Артур на нем в космос улетает!
– Что-что он делает? – переспросила я.
– Вы ни разу не были на представлении Артура?! – девочка одновременно поразилась и возмутилась так, как комитет комсомола в советские времена, если бы я сказала, что не читала устав.
С видом освобожденного комсомольского работника она пояснила, что Артур в этом ящике (именуемом «Снаряд любви Артура») поет про любимую из другой Галактики, которая приходила к нему во сне и оставила неизгладимое впечатление, и вот он собрался к ней лететь. Когда он исполняет этот шлягер, сцена погружается в полумрак, пускают дым, а по поверхности ящика бегают серебристые звезды, посылаемые кем-то из осветителей.
– А дальше что происходит? – поинтересовалась я.
– Ну, свет гаснет, потом Артур возвращается, так как не может оставить нас.
– Понятно, – медленно произнесла я, снова заглянула в ящик и попробовала внутреннюю обивку. С одной стороны – туда, куда Артур ложился, – она была мягкой.
Где-то среди груды коробок началось новое шевеление. Моему взору представились еще два девичьих лица.
– Вы не могли бы принести нам поесть? – вежливо обратилась ко мне одна из них.
– Не обещаю, но попробую, – сказала я, вернулась в пассажирский салон и поведала Пашке и Татьяне о поклонницах Небосклонова. Потом я предложила брать по две порции каждый – для девчонок.
Однако стюардесса быстро догадалась, кого мы пожалели.
Я предложила помощь, и мы вместе отправились в кухню за кабиной пилотов. Когда она собирала еду, поступил сигнал вызова от пилотов.
– Юль, сходи, а? Спроси, что нужно?
Я толкнула дверь кабины пилотов и вошла.
Один повернулся и уставился на меня.
– Вы? – спросил мужчина.
Повернулись двое других.
– А вы вроде бы по другой теме… – молвил командир корабля, мужчина лет сорока пяти с благородной сединой в волосах.
– Вы абсолютно правы, – ответила я и пояснила, что лечу по сибирским острогам. Тут я сообразила, что командир корабля, по всей вероятности, летал с Травушкиным, и решила задать несколько вопросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15