— Вот ты и дождался. Сейчас этот щекотун оттрахает тебя так, что ты и в спешке этого не забудешь.Дарио неподвижно замер у двери. Мозг его лихорадочно работал. Кого он привел к себе? Что этому типу нужно? Чем его можно купить?И, в конце концов, уж не Лаки ли подослала его? Неужели эта сука решила отделаться от него раз и навсегда?Для женщины, которой уже за шестьдесят, Кэрри Беркли выглядела потрясающе; две ежедневных партии в теннис не позволяли ее фигуре утратить стройность. Туго стянутые назад черные волосы с блестевшими в них двумя бриллиантовыми шпильками подчеркивали и без того выразительные черты ее лица: высокие скулы, чуть раскосые глаза, тяжелые, полные губы. Кэрри никогда не была красавицей — даже в молодости выглядела всего лишь очень сексуальной, — но теперь, с собранными в пучок волосами, с едва заметной косметикой, в элегантном костюме, она представляла собой весьма привлекательную даму. Почтенную. Состоятельную. С безукоризненными манерами. Чернокожая леди, сама проложившая себе путь наверх в мире этих белых.Она сидела за рулем темно-зеленого «кадиллака», медленно продвигавшегося вдоль бровки в поисках свободного местечка. Губы сжаты в тонкую злую линию — она и в самом деле сейчас зла. Прошло уже столько лет, в течение которых никому не удавалось проникнуть в ее тайну, как вдруг в телефонной трубке раздается чей-то не поддающийся определению голос — и вот она уже гонит машину по ночным нью-йоркским улицам в сторону Гарлема, на встречу с прошлым, что казалось ей таким далеким.Игра, в которой ее вынудили принять участие, называлась «шантаж». Обычный, примитивный шантаж.Кэрри остановилась на красный свет, прикрыла глаза. В голове мелькнула мысль о сыне, Стивене — таким удачливом, таком уважаемом. Боже, если когда-нибудь ему станет известна правда… Об этом не хотелось даже думать.В глаза ударил отраженный зеркалом свет фар стоявшего позади автомобиля. Она тронула машину с места. На сиденье справа лежала сумочка — чтобы приободрить себя, Кэрри коснулась ее рукой. Эту изящную вещицу подарил ей на Рождество Стив, у него был безошибочный вкус. Единственный промах, который он совершил за всю свою жизнь, — это Зизи, шлюха, бывшая одно время его женой. Но теперь их уже ничто друг с другом не связывает, ей уже не вернуться. Деньги… Какую упоительную власть заключают они в себе.Кэрри со вздохом запустила руку в сумочку. В ладонь уперся холодный ствол небольшого пистолета. Еще чуть больше власти. Блеск оружия — весьма серьезный аргумент.Она надеялась, что вовсе не обязательно нужно будет прибегать к нему. Разум подсказывал ей обратное. Она еще раз вздохнула…Джино Сантанджело чувствовал усталость. Полет оказался долгим, а последние десять минут просто выматывающими. Застегнув ремни и погасив сигару, он сидел и больше всего на свете хотел обеими ногами упереться в надежную твердую землю доброй старой Америки. Слишком уж долго он отсутствовал. Как все-таки это приятно — возвращаться домой.Ослепительно улыбаясь, мимо пропорхнула стюардесса.— Все в порядке, мистер Сантанджело?Каждые десять минут он был вынужден выслушивать ее «Все в порядке? Может, принести вам чего-нибудь выпить, мистер Сантанджело? Подушку? Одеяло, мистер Сантанджело? Журнал? Перекусить, мистер Сантанджело?» К президенту, наверное, не относились с большей заботой.— Все отлично, — ответил ей Джино. «Симпатичная, но шлюшонка», — решил про себя он. Глаз у него наметанный.— Тем лучше, — она хихикнула, — скоро мы уже будем на месте.Да, скоро они уже будут на месте. В Нью-Йорке. Его городе. На его территории. У него дома. В Израиле было неплохо. Беззаботный отдых. Но уж лучше бы он провел эти семь лет в Италии.Он сверился с часами, массивными, из золота, усыпанными бриллиантами, — подарком, преподнесенным ему лет десять назад известной кинозвездой. Вздохнул. Да, скоро он будет дома… Скоро опять придется заняться Лаки и Дарио. Как отца его немного тревожило то, что сейчас он совершенно не знает, чем живут его дети.— Принести вам что-нибудь, мистер Сантанджело? — раздался над ним голосок уже другой стюардессы. Он отрицательно покачал головой. Скоро… Скоро…Выйдя из кабинета Косты, Лаки остановилась в коридоре у двери дамской комнаты, толкнула ее. В висевшем на стене зеркале принялась изучать свое лицо и осталась им недовольна. Выглядела она изможденной и уставшей, под глазами — черные круги. Уехать бы куда-нибудь, поваляться на солнце — вот что ей сейчас больше всего нужно. Но ничего этого не будет, пока здесь все не уладится.Она достала косметичку. Не помешает привести себя в порядок. Чуть-чуть румян, помады, так, осталось наложить тени. Встряхнув головой, рассыпала по плечам волосы, затем уложила их по-новому.На ней были джинсы, голубая шелковая блузка, почти полностью расстегнутая. Под тонкой тканью явственно виднелись ее груди. Из сумочки Лаки достала несколько золотых цепочек, нацепила их на шею; запястья украсились широкими золотыми браслетами, в мочках ушей засверкали два гнутых из золотой проволоки кольца.Теперь она чувствовала себя готовой отправиться в город. Менее всего хотелось ей сейчас возвращаться домой, в пустую квартиру.Из дамской комнаты она проследовала прямо к лифтам, нажала кнопку. Лицо выражало живейшее нетерпение. Каблучком своей двухсотдолларовой парусиновой туфельки она отбивала нервный ритм. Коста старел. И кому же, черт побери, он, в конце концов, больше предан? Уж конечно, не ей — как бы он ни уверял ее в этом. Она сама сваляла дурака, не разобравшись во всем этом раньше.Бросила взгляд на часы — творение Картье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153