Старик открыл широкий, усатый, как у ерша, рот. С минуту в нём клокотала и хрипела досада.
– Я ж тебя, чертячий хвост, через милицию упеку. Откуда ты заявился?
– Оттуда, – сказал мальчишка.
– Вот ведь народ какой: в дверь выгонишь, они в окна влезут. Вы и на самолет с воздуха заскочите, как те микробы. Должность у вас такая. Десантники вы, блошиное племя.
Мальчишка подмигнул Славке, как закадычному другу. Потом повернулся к девчонке.
– Здравствуй, Сонета. – Он протянул ей руку.
Девчонка руки не взяла.
– Чисто дикарь, – проворчала она. – Срам смотреть.
Старик Власенко замахал руками:
– Ответь, стрючок черномазый, что в затоне делал?
– Вас разыскивал, – улыбнулся мальчишка.
– А чего меня искать? Вот я.
Мальчишка подошел ближе.
– Дед Власенко, неужели не узнаете? Я ж Васька.
Стариковы глаза ухватили мальчишку, сощурились.
– Вроде не врёшь. – Старик приоткрыл рот и весь засветился в улыбке. – Васька! Ну, стрючок, до чего вырос. А я сгадываю, чего ты не едешь, может, куда в другое место надумал… – Старик взял мальчишку за плечи. Провёл пальцами по волосам, – А ты вот приехал…
Мальчишка застенчиво улыбался, трогал дедову руку своей рукой.
У Славки защемило в носу. Ему вдруг очень захотелось, чтобы старик посмотрел на него. Но дед Власенко повернулся к нему спиной. Девчонка кривила губы в усмешке.
– Глупые, как телята, – сказала она.
Старик сел на скамейку. Вскочил тут же, подтолкнул мальчишку к воротам, пустил на запретную территорию, откуда с таким старанием изгонял ребят.
Славка смотрел на пустую скамейку.
– Может, он ему внук? – спросил Славка.
Девчонка сказала:
– Нет у него внуков. Этот Васька капитана Ильи племянник. Каждое лето сюда приезжает из Ленинграда. Нахал.

НЕМНОГО О ВАСЬКЕ

Вчера, пристроив Славку и его мамашу, Васька побежал к дядюшке. Дядюшка сообщил в письме, что получил новую квартиру у рыбзавода.
Он отыскал дядин дом. Трёхэтажный. Стандартный. Шиферная белёсая крыша. Ржавые потёки вдоль водосточных труб. На балконах вялится рыба.
Васька поднялся по лестнице, позвонил в шестую квартиру: здравствуйте, дядя, я ваш племянник…
Позвонил ещё раз – за дверью ни звука. На площадке крашеный пол. Чистый-чистый. Коричнево-красный. Васька хотел позвонить ещё, но распахнулась дверь соседней квартиры. Крутоплечая и широкая, появилась на пороге женщина.
– А-а, вы приехали, – пропела она, как любимому родственнику. Обернулась, крикнула:–Нинка, посади Николая на горшок. Неси ключ с комода! – И опять Ваське: – Может, покушаете у нас? Илья Константинович-то в Одессе.
Вышла Нинка. Ростом не достает до дверной ручки. Лицо – сплошная забота, словно она главная в доме труженица.
– У нас борщ с салом и пирог с судаком, – заявила Нинка.
Васька проглотил слюну и соврал по привычке:
– Спасибо, я недавно обедал.
Нинка дёрнула хитрым носом.
– Ой, врёт, – сказала она.
Женщина проводила Ваську в квартиру. От её босых ног на полу, подёрнутом пылью, оставались следы. Пол крашен блестящей краской, следы от этого кажутся влажными.
– Илья Константинович вам всё в письме написал, – говорила соседка. – А вот это вам деньги. А вон там кран в кухне и полотенце. Когда умоетесь, приходите борща покушать.
Она ушла, унеся с собой нестерпимо вкусные запахи.
«… Я пробуду в Одессе долго, – писал дядя. – Поживёшь один. Питайся в столовой – привыкай. Не хватит денег, – пойди на элеватор к начальнику стройки Александру Степановичу. Короче, побывай у него сразу. Дядя».
На кухне протекает кран. Пустая квартира наполнена этим звуком.
За окном беспредельное небо. Оно утончается к горизонту, словно льётся туда, за изгиб земли.
Васька плюнул. Это противоестественно – пустая квартира! Он распахнул окно. Шумно сел на диван.
– Здравствуйте, дядя, я приехал.
«Приехал?» – спросила квартира.
– Ага, – сказал Васька.
«Ага», – сказала квартира.

* * *

…Васька растянулся на диване, задрал ногу на ногу.
В дверях появилась соседская Нинка. Она держала сиреневатую сиамскую кошку с голубыми глазами. У кошки были чёрные уши и чёрные кончики лап.
Нинке не понравилась Васькина поза.
– Мужики все такие, – сказала она. – Мужики порядка не ценят. Им бы скорее ноги задрать… Идите борщ кушать. – Нинка подтащила Васькин рюкзак в угол. – Я тут за порядком смотрю. Дома ж нельзя – Николай сразу нарушит… Сейчас по всей квартире на горшке ездит.
Кошка полезла с Нинкиных рук на диван.
– У неё есть котята? – спросил Васька.
– Нету, она кусачая. У кусачих кошек котят не бывает… Её курортники летошним годом у нас оставили. Она ихнюю тётю царапала. Как увидит, так и царапает. Совсем была дурочка.
Ваське не хотелось вставать. Ему хотелось поговорить с Нинкой.
– Не знаешь, скоро дядя приедет?
– Ни-и… – помотала головой Нинка. – Чего ж скоро-то. Он там флотилию получает. Сколько добра погрузить нужно: и снасти, и бочки, и соль, и продукты для плавания, и всякого другого запаса. Пригонят сюда корабли, наберут команды и в Африку побегут за тунцом. И мой батька побежит. И капитан Кузнец. – Нинка уставилась в текучее небо, в темнеющую глубину. – Мужики, они ж не сидят дома. Они же ж морем заговорённые. – Она вздохнула вдруг, прижала кошку к себе. – У нас тут все морем заговорённые… Идёмте борща кушать. Остыл, поди.
Отяжелев от борща, Васька пошёл в город. Город за зиму не изменился, лишь на главной улице вырос ещё один каменный дом – клуб рыбзавода.
На улицах свободно шумели люди. Парни гордились перед девчатами – нарядные, в твёрдых мичманках. Старухи шли под деревьями – тёмные, в белых платках. Старики курили возле своих калиток – костлявые, грубошёрстные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40