– Он всегда раздражал меня, – продолжил Джек. – А ты… ты обожествляла его, преклонялась перед ним. Но видишь ли, Вив, я-то не ношу розовых очков, в отличии от тебя.
– Когда ты был маленьким, ты тоже обожал его.
– Это тебе так кажется. Но этого не было.
– Джек, не надо мне лгать. Ведь ты говоришь с Вивьен, с доброй старой Вив, своим лучшим другом.
Он засмеялся, запрокинув голову.
– О Господи! Ты когда-нибудь изменишься? Ты держишься за свое мнение, как собака за кость.
– Только тогда, когда речь идет о Себастьяне Локе. – возразила я.
– Одно я знаю наверняка: твоя преданность весьма похвальна, лапочка.
– Спасибо. И перестань называть меня лапочкой, да еще с такой ужасной интонацией. Ты же знаешь, я терпеть этого не могу. Ты делаешь это, только чтобы позлить меня.
Он усмехнулся, протянул руку и коснулся моей руки.
– Мир?
– Мир, – согласилась я так же поспешно, как то бывало в детстве.
Потом мы поговорили о других делах. О Франции, точнее, о Провансе, о наших домах в Провансе, домах, которые Себастьян в свое время подарил каждому из нас. Но напомнить Джеку об этом факте я не решилась. Для меня было очевидно, что к отцу умершему он относится так же безжалостно, как относился к живому. Джек никогда не сомневался в своей правоте относительно Себастьяна, не сомневается и сейчас. Впрочем, это уже не имеет значения.
А когда мы вернулись в кабинет пить кофе, Джек внезапно опять заговорил об обстоятельствах, при которых умер Себастьян.
Сидя в кресле и поставив кофе и коньяк на свой столик, он сказал:
– Полиция заставила меня все проверить. В библиотеке. Во всем доме. Ничего ценного не исчезло. Насколько я могу судить.
– И что же? Они отказались от версии, что там был кто то еще?
– Об этом они мне не сообщили.
– Непонятно. – Я откинулась на спинку стула, снова и снова перебирая в памяти факты, которые у нас были. – Когда я завтракала с Себастьяном, он обмолвился, что миссис Крейн в отпуске… – Я замолчала и посмотрела на него.
– Куда ты клонишь, Вив?
– Я хочу сказать, что это немного странно – что Себастьян приехал на ферму, когда там не было прислуги. Именно тогда, когда она в отъезде. Даже полиция так считает, Джек.
– Он сказал мне в четверг, что должен кончить какую-то работу. По его тому, как он это говорил, мне показалось, что он хочет пожить там в одиночестве.
– А может, он был вовсе не один?
Джек мельком взглянул на меня и наморщил лоб.
– Возможно. Кто-то мог быть там, с ним. Конечно же, это очень возможно.
– И этот кто-то мог, в конце концов, нанести ему рану.
– Очень может быть.
– Кстати, почему ты и Люциана вдруг вернулись в Штаты? Была какая-нибудь особая причина?
– Мы приехали не для того, чтобы убить Себастьяна, – сказал он, улыбнувшись дурацкой улыбкой, которая показалась мне на этот раз удивительно мерзкой.
– Ради Бога! Я и думать не думаю ни о чем таком. И прекрати это. Ты же знаешь, что твои шуточки приводят меня в бешенство. Стань же взрослым, веди себя, как пристало в твоем возрасте, Джек. Ведь это очень серьезное… серьезное дело.
– Прости, Вив. Мы с Люцианой приехали на ежегодное собрание «Лок Индастриз», – объяснил Джек спокойно, голосом более мягким, как будто, наконец он внял моим выговорам. – Оно было назначено на завтра. Ясное дело, теперь его отменят.
– Должно быть, так. Но я хочу вернуться к твоему сообщению о смерти Себастьяна. Я ни секунды не сомневалась, что у него случился сердечный приступ или, может быть, инсульт. И говоря по правде, я и сейчас считаю, что это так.
Джек не ответил. Я внимательно посмотрела на него и спросила:
– Ну, а ты что думаешь?
Он потер подбородок, вдруг задумавшись.
– Я не знаю. Днем я согласился бы с тобой, но теперь не уверен. Ни в чем не уверен.
– Нет, ты скажи мне прямо. Ты думаешь, на него напали? Кто-то проник в дом?
– Возможно. А Себастьян, войдя в дом, спугнул грабителя.
– Прежде, чем тот успел что-либо взять, – ты это хочешь сказать? Ведь ты говорил, что ничего не пропало.
– Ну да, картины и прочие ценности, вроде, на месте. С другой стороны у Себастьяна могло быть и что-то еще, что могло соблазнить вора.
– Например? – я покачала головой. – Что-то я не понимаю, о чем ты…
– Слушай, Вивьен. Ты же знаешь, что Себастьян таскал при себе много всего любопытного. Или, может быть, в комнате находились какие-либо документы.
– Джек, – резко оборвала его я, – Но если кто-то пришел за документами, то это уже предумышленное преступление, не так ли? Ведь смотри, вор, проникший в дом в поисках любой добычи, это одно. А вор, проникший в дом, чтобы украсть документ, – совершенно другое. Значит, он знал, куда идет и за чем.
Джек кивнул.
– Здесь ты права.
– А почему ты подумал о документах? Что-нибудь пропало? И какие это могут быть документы, по-твоему?
– Этого я не знаю. И честно говоря, не знаю даже, почему я подумал об этом. Разве потому, что Себастьян сказал, что едет на ферму поработать? Уж что-что, а лгать он не умел. И если он сказал, что едет просмотреть какие-то бумаги, значит, так оно и было. Но никаких бумаг там не оказалось, во всяком случае таких, с которыми он мог бы работать…
– А те бумаги, которые были разбросаны в библиотеке? – прервала я Джека.
– На полу и на столе – письма, самая обыкновенная корреспонденция, всякие счета и записки от разных людей. Но по тому, как он говорил в четверг, было ясно, что он имеет в виду действительно работу с важными документами. Постой, дай подумать. Он ведь произнес слово «документы». Наверное, поэтому я и подумал о них сейчас. – Он пожал плечами. – Видишь ли, Вив, я не был в Лорел Крик целую вечность, откуда же мне знать, пропало там что-нибудь или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88