И я не смогла удержаться, я рассказала ему кое-что из того, что уже известно вам. Вивьен, о том, как обошелся со мной Сирес Лок… – Я запнулась, потом медленно сказала. – Я, несомненно, я убила Себастьяна. Я это знаю. Но я должна была предотвратить страшную трагедию. Я потребовала от него, чтобы он никогда не виделся с Ариэль.
Вивьен пристально посмотрела на меня и сказала:
– И тогда он покончил с собой. Но ему не обязательно было делать это. Он мог просто разорвать помолвку с Ариэль и без всяких объяснений.
– Да, Вивьен, вы правы. – Я вздохнула и еще крепче сжала ее руку. – В тот день мне было необходимо расстроить их брак. Мне и в голову не пришло, что он может убить себя. Но я должна была бы заподозрить что-то, когда он прошептал: «Как же я буду жить без нее? Она – единственный человек, которого я любил за всю мою жизнь». Он сказал так, и я заплакала, и он тоже.
Вивьен сидела не шевелясь. Глаза ее блестели, и слезы медленно текли по лицу. Говорить она не могла. Я тоже. Мы просто сидели, держась за руки, поглощенные горем.
Потом она встала.
– В самом начале вы сказали, что никто ничего не знает об этом. Почему вы открылись мне?
– Потому что вам было необходимо знать, почему Себастьян убил себя. Если бы я не объяснила вам, вы до конца своих дней мучались бы этой тайной.
– Благодарю вас, графиня, за ваше доверие, – тихо сказала она.
– Знаете, дорогая, одного я не могу понять – почему это все случилось… почему я должна была встретить Джо Энтони в Каннах? Случай? Рок? Не могу объяснить… И думаю, никто не может…
– Как это трагично, – пробормотала Вивьен. – Я так его любила. Всегда.
– Знаю… Еще и поэтому вы должны знать правду. Правда делает нас свободными.

Часть V
Вивьен
Честь
36
Когда Юбер открыл мне дверь дома графини Зоэ на улице Фобур в Сен-Жерменском предместье, там было очень тихо. Тише, чем обычно, подумала я, идя за ним через большой мраморный вестибюль.
– Как себя чувствует графиня де Гренай? – спросила я, когда мы подошли к широкой изогнутой лестнице.
– Сегодня немного лучше, – ответил он. – Ей опять полегчало. Это необыкновенная женщина, мадам Трент. И она очень хочет вас видеть.
– Я тоже хочу ее видеть, Юбер.
Он провел меня по коридору, открыл большую двустворчатую дверь в спальню, ввел меня, извинился и исчез, как и положено вышколенному лакею.
Глянув на старинную кровать, я с удивлением обнаружила, что она застлана шелковым покрывалом, и на ней никого нет.
– Я здесь, Вивьен, у огня, – окликнула меня графиня. Голос у нее был не такой слабый, как я ожидала, и каким она говорила сегодня утром по телефону. Я тогда очень встревожилась.
Повернувшись к ней и улыбаясь, я прошла через всю комнату к камину. И не могла не заметить, как хорошо она выглядит. Юбер прав, это действительно необыкновенная женщина. Каштановые волосы стильно причесаны, на лице – искусный макияж. В который раз меня поразило, как привлекательна эта семидесятитрехлетняя дама.
В этот день на ней была верхняя шелковая пижама цвета синих дельфиниумов, явно произведение «от кутюр», и сапфировые серьги. Цвет шелка и сапфиров очень подходил к ее глазам. С первой же нашей встречи Красота графини, весь ее облик казались мне хорошо знакомыми. Я никак не могла понять, почему. Теперь поняла. Она напоминала мне Себастьяна. У него были ее глаза. Кусочки неба, как я называла их. Такие бывают у людей чувствительных и ранимых.
Когда я подошла, она сказала:
– Я рада, что вы опять в Париже, Вивьен, я очень хотела вас видеть. Спасибо, что пришли, дорогая.
– Я хотела заглянуть к вам днем, – ответила я, наклоняясь и целуя ее в обе щеки. – Собиралась позвонить вам и напроситься на чай, когда вы позвонили в отель.
Улыбнувшись, она похлопала меня по руке.
– Вы стали нужны мне, Вивьен.
– И вы мне, графиня. – Я поставила возле ее кресла пакет с купленными книгами и добавила: – Это вам, надеюсь, понравиться.
– Непременно. Вы, по-моему, хорошо изучили мои вкусы, и вы очень добры, милочка. Благодарю вас.
Я села в кресло напротив и выжидающе посмотрела на нее.
– Я хотела вас видеть, потому что у меня есть кое-что для вас. – Говоря это, она повернулась к столику в стиле Людовика XII, стоящему рядом с ее креслом, и вынула маленький пакетик. Протянув его мне, она добавила: – Это вам, Вивьен.
Я удивилась и воскликнула, беря пакетик из ее рук:
– Но вы, графиня, вовсе не должны делать мне подарки!
Она легко засмеялась:
– знаю, что не должна… ну, откройте же.
Я повиновалась, развязала ленточку и сняла золотую оберточную бумагу. маленькая бархатная коробочка казалась старой, и подняв крышку, я вскрикнула от изумления. На темно-красном бархате лежала брошь в форме сердца, усыпанная маленькими бриллиантиками, в середине были бриллианты покрупнее.
– Графиня Зоэ! Это прекрасно! Но я не могу этого принять. Это слишком ценная вещь!
– Я хочу, чтобы она была у вас. Мне ее подарил Хэрри Робсон, когда мы поженились в 1944 году, я всегда ее любила. Надеюсь, вам она тоже понравится. Это не только брошь, но и кулон. Если вы взглянете на обратную сторону, вы увидите, как это делается. Там есть крючочек, и ее можно повесить на цепочку.
– Но вы должны подарить ее Ариэль или вашей невестке!
– А вам не приходило в голову, что вы и есть моя невестка? Ведь вы были женой Себастьяна.
Я молча смотрела на нее. Конечно, она права. Но брошь, несомненно, чудовищно дорогая, и принять ее невозможно.
Графиня продолжала:
– Впрочем, я дарю ее вам не по этой причине. Я хочу чтобы у вас была памятная вещь, что-то особенное, что напоминало бы вам обо мне…
– Графиня Зоэ, я никогда вас не забуду, что вы говорите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88