Ц Я не хо
чу.
Ц Но я ведь провел стимуляцию.
В его глазах читались обида и недоумение.
Ц Прочь, Ц сказала Сара.
Ц Что Ц из тебя, из постели или из комнаты?
Казалось, он искренне смутился.
Ц Для начала Ц из меня.
Секунду-другую он смотрел на Сару, потом недовольно хмыкнул и вышел из не
е.
Ц Иногда ты такая эгоистка. Ц Он не слезал с нее, и Сара знала, что послед
ует дальше:
Ц Закрой на минутку глаза.
Она смотрела на него Ц вызывающе и беззащитно.
Ц Что я вижу, подгляди. Давай, а?
Ц Грегори, нет. Не сейчас.
Ц Ну давай. Я же знаю, что на самом деле тебе нравится.
Ц На самом деле мне совсем не нравится. И никогда не нравилось. Сколько р
аз тебе говорить Ц мне никогда не нравилось.
Ц Это просто игра, Сара. Игра в доверие. Ты ведь мне доверяешь?
Ц Отпусти.
Грегори одной рукой стиснул ее ладони и снова прижал к подушке. Другая ру
ка зависла над лицом Сары, растопыренные указательный и средний пальцы м
едленно приближались к глазам.
Ц Давай же, Ц повторил он. Ц Покажи, что ты мне доверяешь. Закрой глаза.

Подушечки его пальцев были так близко, что Саре не оставалось ничего дру
гого Ц она рефлекторно зажмурилась. И через мгновение ощутила, как паль
цы Грегори давят на прикрытые веками глазные яблоки; она чуть напряглась
, поддаваясь хорошо знакомому страху. Сара умела справляться с этим чувс
твом, и способ был простой Ц выбросить из головы все мысли о происходяще
м. Когда Грегори склонялся над ней, время словно останавливалось, и мысли
Сары утекали к далекому, казалось (пока), прошлому: к самому началу их рома
на, когда она радовалась компании Грегори, когда их отношения еще не свел
ись к непрерывным ссорам и странным постельным ритуалам.
Как они перешли от того, что было, к тому, что стало?
Сара живо помнила, как они познакомились в буфете Центра искусств. Она не
собиралась идти на концерт, но оставшиеся билеты распродавались по смех
отворной цене, а перед началом кассиры и вовсе опустились до того, что бес
платно всовывали билеты прохожим Ц только чтобы публика собралась, и за
езжий музыкант не умер от стыда. В программе значилось «Искусство фуги»
Баха, а Сара ничего не слышала об этом произведении, от начала и до конца и
сполняемом на клавесине. В ее ряду сидел только один человек: худой, долго
вязый студент с темными волосами, коротко остриженными на затылке и виск
ах; он сидел, неестественно выпрямившись, в твидовом пиджаке, галстуке ча
стной школы и желтой жилетке Ц из кармана свисала цепочка от часов; с сур
овой сосредоточенностью он слушал музыку и временами без видимой причи
ны то громко вздыхал, то раздраженно прищелкивал языком. Студент не обра
тил на Сару никакого внимания, и потому она очень удивилась, когда в антра
кте он подсел за ее столик; но еще больше она удивилась, когда после напряж
енного молчания, длившегося минуты две или три, он вдруг заговорил с рубл
еным шотландским выговором:
Ц Абсурдная смена темпа в одиннадцатом контрапункте, не находите?
Саре никогда не говорили более странных и непонятных слов, но благодаря
им удалось завязать какой-никакой разговор, благодаря которому, в свою о
чередь, завязались какие-никакие отношения. Все пять семестров, что Сара
провела в университете, у нее не было приятеля, и светская жизнь сводилас
ь к редким буйным вечеринкам в большой компании знакомых, которые никогд
а ее (как она чувствовала) всерьез в свой круг не включали. Приглашения Гре
гори пообедать, сходить с ним в кино или в театр Ц все это доставляло Саре
непривычное блаженство. Чаще всего они ходили на концерты, и хоть Сара за
мечала, что Грегори питает склонность к сухой, академической, бесстрастн
ой музыке, особо не тревожилась из-за этого. Во всяком случае, до тех пор по
ка не обнаружила, что и в постели у Грегори Ц похожие склонности.
С ним Сара и лишилась девственности спустя примерно шесть недель после з
накомства. Событие это, как Сара и ожидала, оказалось трудным и болезненн
ым; но она никак не предвидела, что последующие свидания также будут лише
ны удовольствия. Грегори занимался любовью с тем же холодным и рациональ
ным мастерством, какое восхищало его в самых выверенных баховских экзер
сисах. Нежность, уступчивость, выразительность и смена ритма не входили
в его репертуар. После нескольких месяцев регулярных совокуплений лучш
ее, на что могла рассчитывать Сара, лучшее, чего ей приходилось с нетерпен
ием ждать, Ц посткоитальная усталость, когда Грегори, сделав свое дело и
лишившись сил, заговаривал вкрадчивым, задушевным тоном, который она нах
одила нехарактерным и весьма приятным. Именно в один из таких моментов о
н задал ей неожиданный вопрос.
Безветренной душной ночью они с Грегори лежали в постели, тесно прижавши
сь друг к другу, ее голова покоилась на его плече. И Грегори спросил, вроде
бы ни с того ни с сего, какая часть его тела ей кажется особенно красивой. С
ара подняла на него удивленный взгляд и ответила, что точно не знает, ей на
до подумать, и тогда Грегори, к ее большому облегчению (поскольку, если чес
тно, Сара ни одну часть его тела не находила особенно красивой), спросил: «
Сказать, что у тебя самое красивое?» И Сара ответила: «Да, скажи». Но он заст
авил ее гадать, и они, хихикая, перебрали несколько очевидных вариантов, н
о ни один не оказался верным, и наконец Сара сдалась, а Грегори улыбнулся и
шепнул: «Веки». Поначалу она ему не поверила, но он пояснил: «Это потому, чт
о ты никогда не видела свои веки, и никогда не увидишь, если только я не сфо
тографирую» (он так и не сфотографировал), и тогда Сара спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16