Но пятый канал снова работает. Смотрите!
На экране телевизора творилось нечто, заставляющее вспомнить об «Аде»
Данте. Нескольких полицейских с завязанными глазами втолкнули в комнату, увешанную рождественскими украшениями. Над их головами, словно насмешка, висел плакат со словами «Да воцарится на земле мир и добрая воля!».
— О Господи, — воскликнула Шерил. — Это же склад на телестудии. Я когда-то там работала.
Где-то за кадром раздалось жужжание, и через мгновение в кадре появился японец в камуфляже, небрежно, но с безжалостной точностью начавший дрелью просверливать беспомощным полицейским виски.
Шерил отвернулась, к горлу у нее подступила тошнота.
— Зачем им все это? — спросил Билл Роум, стискивая кулаки. Ответа ни у кого не было.
— Они... объявили, что на рассвете повесят Бронзини, — едва смогла выдавить из себя Шерил. — Так сказал этот с виду безобидный старый японец.
Он говорит, таким образом станет ясно, что Америка бессильна их остановить.
— Этот канал принимают в других городах? — сурово спросил Чиун.
— Да, в Финиксе. А что?
— Японцы, конечно, жестокий народ, но они отнюдь не дураки, — задумчиво продолжал Мастер Синанджу. — Они должны понимать, что это заставит американское правительство нанести удар.
— Да я все время вам об этом твержу, — отозвалась Шерил. — Нам нужно только продержаться еще немного, и Вашингтон положит конец этому ужасу.
— Все выглядит так, как будто они сами этого добиваются, — еле слышно проговорил Чиун. — Но зачем?
Внезапно его светло-карие глаза прищурились.
— У тебя есть экземпляр сценария? — спросил он, оборачиваясь к Санни Джо.
Билл Роум, казалось, был немало озадачен.
— Сценарий? Да, конечно. А зачем он вам?
— Хочу почитать, — решительно объяснил Чиун.
— Сейчас, когда тут происходит такое? — ошарашено проговорила Шерил.
— Я должен был догадаться об этом раньше, — не обращая на ее слова внимания, продолжал Чиун, беря в руки папку.
— По-моему, это окончательный вариант, — сообщил Билл Роум. — Они все время его меняли. Теперь это кажется странным, верно?
— А чем все кончается? — спросил Чиун, перелистывая страницы.
— Понятия не имею. Я заглох уже где-то на середине. Слишком много было работы, да еще эти японцы ни слова не знали по-английски, и приходилось объяснять им каждую мелочь.
— Мне сценария не выдавали, — проговорила Шерил, стараясь не смотреть на экран.
Чиун вчитывался в содержимое папки молча. Морщинистые черты его лица словно застыли, живыми казались лишь глаза, перебегавшие со строчки на строчку. Закончив, он поднял помрачневший взгляд на своих товарищей.
— Теперь все ясно, — заявил Чиун, захлопывая папку. — Нельзя медлить ни секунды. Мы должны сейчас же отправляться в город.
— Что случилось? — спросил Билл Роум.
— Объясню по дороге.
— Я тоже еду, — вступила Шерил.
— Не обижайся, но на этот раз никаких скво, — мягко проговорил Роум. Это мужская работа.
— У меня такое же право сражаться с этими ублюдками, как и у вас, вскричала Шерил. — Это мой город, Санни Джо, а не твой. Ты, черт побери, всего лишь индеец из резервации, а Чиун даже не американец. А там убивают мою семью и моих друзей. Я не могу сидеть, сложа руки.
Билл Роум взглянул на Чиуна.
— По-моему, у малышки довольно сильные аргументы.
— Тогда идем, — кивнул Чиун. — Сейчас для нас самое главное — скорость.
* * *
Рождественским утром рассвет, точно стыдливый румянец, начал окрашивать в розовое восточное побережье. Повинуясь вращению планеты, дневная граница смещалась по суше, словно ускользающая тень.
Самой последней встречала рассвет Калифорния. А на военной базе Касл был получен приказ готовить к взлету бомбардировщик Б-52, выбранный для выполнения операции «Адское пекло».
Капитан авиации Уэйн Роджерс получил задание в запечатанном конверте.
Побледнев, он повернулся к своему напарнику.
— Что ж, похоже, свершилось.
Огромный самолет выкатился из ангара на взлетную полосу. Роджерс двинул рукоятку от себя, и казавшаяся неуклюжей стальная птица заскользила вперед, набирая скорость для взлета.
Мимо них промелькнули несколько К-135, самолетов-заправщиков. На этот раз они нам не понадобятся, подумал Роджерс. Хотя конверт еще не был распечатан, капитан знал, что станет их целью.
Бомбардировщик взмыл в воздух и лег на правое крыло, разворачиваясь, не в сторону океана, а к суше, вглубь страны. Набрав контрольную высоту и выровняв самолет, Роджерс кивнул напарнику, который разорвал конверт.
— Это Юма, — хрипло проговорил тот.
— Боже, спаси и сохрани, — пробормотал капитан Роджерс.
Он постарался сосредоточиться на показаниях приборов, мигавших разноцветными огоньками, словно рождественская елка. То и дело они расплывались у капитана перед глазами, и он подумал, что зрение уже начинает его подводить, но внезапно понял, что это просто слезы.
— Счастливого рождества, Юма, — горько проговорил Роджерс. — Погоди, скоро ты узнаешь, что припас для тебя Санта-Клаус на этот раз.
Глава 21
Бартоломью Бронзини наблюдал за последним в своей жизни рассветом.
Красноватый свет пробивался через затейливую решетку его камеры в главном блоке Юмской Тюрьмы. Уже законченная виселица, казалось, пламенеет в лучах восходящего солнца. Камеры давно уже стояли на своих местах — всего их было три.
— Как будто сейчас они станут снимать сцену из дешевой комедии, — с отвращением скривился Бронзини.
Всю ночь он не сомкнул глаз. Да и смог бы заснуть человек с состоянием в несколько миллионов долларов, тот, чье изображение украшало стены несметного количества домов, и которого собирались повесить только за то, что он согласился сниматься в японском фильме?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93