Разве кто против этого? В теории мы все это с вами знали, а вот как в этих обстоятельствах?– И в этих обстоятельствах можно было проделать сильную брешь в их обороне… Тут и моя недооценка тех сил, которыми мы располагали…– И переоценка противника! – добавил Софронов. – Согласен! Но на этом же не конец! У нас еще есть заботы и в южном секторе…К концу дня поступило донесение от Томилова, что его дивизия вышла на рубеж поселка Шевченко. Двадцать километров продвижения. Томилов спрашивал: продолжать ли преследование?Дивизия Коченова дошла до берега Большого Аджалыкского лимана и сворачивала оборону противника вдоль берега. Продвижение севернее лимана замедлилось.Крылов и Софронов пришли к единому мнению приостановить продвижение войск. Стыки дивизий опять разошлись, противник этим мог воспользоваться, тем более что из южного сектора уже начали поступать к концу дня донесения разведчиков о переброске значительного контингента войск в зону контрудара Приморской армии, то есть в восточный сектор.Крылов видел в этом логику для оценки всей операции малыми силами. Если бы армия располагала хотя бы еще одной свежей дивизией, то самое время было бы с утра 23 сентября нанести удар в южном секторе и тем отодвинуть войска противника…Все так, рассуждал начальник штарма, ну и что же дальше?Операции на Одесском плацдарме обеспечивались флотом. Тонкая, не надежная из-за вражеской авиации линия снабжения. Опять сильно растянулся бы фронт обороны, сошло бы на нет уплотнение боевых порядков, вновь пришлось бы пятиться под натиском превосходящих сил противника. Правда, это превосходство, по приблизительным подсчетам, несколько поуменынилось. Теперь оно выражалось соотношением не один к пяти, а один к четырем, оставаясь не менее грозным, ибо с моря пришли тревожные вести. Десантная операция, которая не могла осуществиться без поддержки артиллерии флота, обошлась Черноморскому флоту потерей пяти боевых кораблей…Появление значительного количества Ю-87, против которых истребители И-16 оказались малоэффективными, грозило вообще обрывом сообщения с Севастополем.В 23 часа 00 минут командарм все же согласился приостановить наступление. Он подписал представленное Крыловым боевое распоряжение с указанием новой линии обороны. Стало возможным перенести ее на восточный берег Большого Аджалыкского лимана за Новой Дофиновкой, затем по левому берегу лимана линия обороны заходила за Александровну, севернее Гильдендорфа – до берега Куяльницкого лимана.Той же ночью произвели замену полков 157-й дивизии, которым предстояло занять участки обороны в западном и южном секторах.В штабе армии, еще до того, как начались события 22 сентября, размышляли о том, чтобы и южный сектор отодвинул врага от Одессы. 10 В результате однодневной операции были основательно потрепаны и дезорганизованы 13-я и 15-я румынские дивизии, что не могло не отразиться на общем моральном состоянии румынских солдат. За один день было захвачено 38 орудий, среди них и несколько дальнобойных, которые вели обстрел Одессы. К этому немалая прибавка и других трофеев: 110 станковых пулеметов, 113 ручных пулеметов и автоматов, 30 минометов, более двух тысяч винтовок, 15 тысяч мин, около четырех тысяч снарядов.Тягачи провезли по улицам города дальнобойные орудия, на их стволах мелом бы ли выведены надписи: «Больше стрелять по Одессе не будет!»В ночь на 23 сентября произошло еще одно немаловажное событие. Сначала пришла телеграмма командующего флотом, предупреждавшая, что Одесский оборонительный район получает новое оружие исключительной мощности, требовалось принять особо строгие меры по его охране.Транспорт «Чапаев» пришвартовался в темноте к причалу, который почти никогда не использовался. Специально выделенной из моряков команде для его охраны было приказано немедленно удалиться. При этом с оружием оставалась собственная охрана. С транспорта сошли зачехленные автомашины без кузовов. Чехлы облегали какие-то твердые конструкции. Моряки тут же разнесли, что прибыли какие-то «понтоны». Но это были не понтоны, а знаменитые «катюши», первые советские реактивные артиллерийские установки.В Одессе о них мало кто знал. До Крылова через солдатский «вестник» доходили лишь слухи, что где-то под Борисовом и еще в нескольких местах было применено оружие, которое ужасало немцев, что принцип его действия основывался на принципе полета ракеты. Доходило и то, что пока на всем фронте действуют всего лишь несколько дивизионов этих установок, их направили в Одессу только потому, что Ставка придает особое значение ее обороне.Крылов вспоминал рассказы о Циолковском командира авиационного дивизиона в Аркадаке, ему очень хотелось поближе взглянуть на это оружие.Установки проследовали, как ему доложили, в приготовленное заранее укрытие, под утро на армейский КП явился старший лейтенант П. С. Небоженко, с некоторой важностью представился командованию армии как командир отдельного минометного дивизиона.– Ну-ну! – одобрительно произнес Софронов с чуть заметной усмешкой над важностью старшего лейтенанта. – Покажи нам твое сверхсекретное оружие, объясни, что к чему…– Прошу извинить, товарищ генерал-лейтенант! По той причине, что оно сверхсекретное, ничего показывать и объяснять не имею права… О площадях поражения обязан пояснить…– Что же? И взглянуть на него нельзя?– Взглянуть можно… Я вас прошу, товарищ командующий, выделить взвод солдат для охраны и группу саперов. Гвардейские минометы никак не должны попасть в руки немцев…– У нас не немцы, а румыны, – продолжал все в том же шутливом тоне Софронов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118