Октябрьский зачитал телеграмму из Москвы с разрешением оставить Севастополь ввиду того, что исчерпаны все возможности его обороны.Петров было заговорил о возможности пробиться в горы, но Октябрьский перебил его:– Это – приказ!Очень тяжелый приказ. Петров с трудом пережил нервное потрясение. Не менее тяжко воспринял его и Крылов.Но он не знал, что прежде чем поставить командование Севастопольским оборонительным районом перед исполнением приказа, столь нравственно сложного, в Ставке и в Генеральном штабе все взвесили. Жертвовать командным составом, показавшим себя способным вести успешные операции против немецких захватчиков, не сочли возможным.Обратимся к свидетельству Маршала Советского Союза А. М. Василевского. «Знакомство с Николаем Ивановичем Крыловым, будущим Маршалом Советского Союза, а тогда довольно молодым еще генералом, произошло у меня в августе 1942 года на объединенном командном пункте Сталинградского и Юго-Восточного фронтов, где я находился в качестве представителя Ставки. Заочно я знал Крылова и раньше. Он зарекомендовал себя как способный штабной работник уже в первые месяцы войны, во время боев за Одессу. А после восьмимесячной обороны Севастополя, одним из организаторов которой он был, возглавляя там штаб Приморской армии, в Ставке и Генеральном штабе держали Крылова на примете, как генерала, которому можно вверить армейский штаб на трудном, особо ответственном направлении…»Петрова и Крылова в числе других командиров вывозили на подводной лодке. В Севастополе в это время шли последние неравные схватки. Заливались матросской кровью камни Херсонеса.1 июля раздались по радио из Берлина звуки фанфар. Затем передали специальное сообщение о падении Севастополя.Манштейн получил телеграмму от Гитлера. Интересно, открещиваясь от него через десять лет, почему же в тот час со слезами умиления вчитывался в текст телеграммы фашистского фюрера, который присваивал ему звание генерал-фельдмаршала?И десять лет спустя Манштейн не удержался и воскликнул: «Какое это неповторимое переживание – насладиться чувством победы на поле боя!»Он растроган тем, что один из его офицеров за ночь успел разыскать в Симферополе золотых дел мастера и заставил его изготовить из корпуса серебряных часов пару маршальских жезлов на погоны. Некий немецкий кронпринц прислал Манштейну в подарок золотой портсигар, на котором был выгравирован план Севастополя… Глава четвертая. Сражение века 1 Тяжелое ранение, нервное напряжение последних дней обороны Севастополя дали о себе знать. К тому же Николай Иванович не был моряком, а подводная лодка не самый подходящий транспорт для морского круиза. Она уходила из Севастополя на большой глубине, ее преследовали самолеты и катера противника, вокруг рвались глубинные бомбы. Крылову трудно дался этот переход, почти все время он находился в забытьи.Но и для заслуженного отдыха обстановка не благоприятствовала. Севастопольцы получали новые назначения. И. Е. Петрова вызвали в Москву, другие командиры поступили в распоряжение командования Северо-Кавказским фронтом. Врачи потребовали для Крылова дополнительного лечения, и его отправили в Астрахань, в глубокий тыл Северо-Кавказского фронта, и просили составить подробный отчет о Севастопольской обороне. Николай Иванович сел за первый свой труд по теории военного искусства, хотя душой рвался в дело, быть может, еще и не очень-то понимая в те дни значение чисто теоретической работы.Обстановка на фронте была очень тревожной; враг рвался к Волге и Кавказу.Даже по сдержанной информации в сводках Совинформбюро, человек, с первых дней войны приобщенный к большой штабной работе, мог составить достаточно четкое представление о том, что немецкое командование, несмотря на серьезное поражение своих войск в декабре сорок первого и в начале сорок второго года, в результате чего война принимала затяжной характер, не отказалось от реализации своих планов по захвату Советского Союза. Из тех же сводок можно было заключить, что ни в чем не изменились его оперативные методы. Все те же прорывы моторизованных групп, все та же тактика охвата.Неосторожность с наступательной операцией войск Тимошенко под Харьковом во многом облегчила для немцев летнее наступление. Они прорвались к Воронежу, захватили Донбасс, овладели Ворошиловградом и вновь ворвались в Ростов. Развернулись большие бои в излучине Дона.Крылову были чужды панические настроения.И в самые тяжкие дни обороны Одессы и Севастополя он никогда не сомневался в окончательной победе советского народа над фашистской Германией, ибо героизм его превосходил стратегию и тактику гитлеровского командования, двигаемого политической авантюрой, которую он, со своим опытом боев, оценивал более чем трезво. Он был далек от недооценки военного искусства противника, его сил, понимал, что у немецкого командования еще есть средства для создания беспримерных трудностей для советских войск, но уже на примере Севастополя убедился, что недалек тот час, когда эти силы и средства, растрачиваемые для решения неосуществимой задачи завоевания нашей страны, в затяжной войне иссякнут и свершится поворот во всем ее ходе. Весь вопрос: где и когда он свершится? В дни астраханского «сидения» Крылова эта точка еще не определилась. Себя он чувствовал забытым и рвался хоть в какое-либо дело.Он с восторгом принял вызов в штаб Северо-Кавказского фронта, благодарил Петрова, что вспомнил о нем. Петров был назначен командующим 44-й армией и предложил Крылову пост начальника штарма.Но Крылов отнюдь не был забыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118