– Эту часть истории я не помню, – прохрипел Бевис, еле шевеля обугленными кровоточащими губами.
Зено нахмурился:
– Не верьте ему.
– Разумеется, – отрезал Физул. Он вытер взмокший лоб тыльной стороной ладони, а затем смахнул соленую влагу в ободранное лицо Бевиса. Когда иллюстратор перестал подвывать, священник тихонечко спросил: – Кто погубил Миркула?
– Об этом говорилось… в другой книге, – ответил Бевис. – В той, над которой я работал несколько лет тому назад. Там рассказывалось о Времени Бедствий. – Он начал истерично смеяться. – Единственная книга, которую я прочел от корки до корки. Я подумал…
– Смерть Миркула, – нетерпеливо подсказал Кайрик и вынул из-за пояса меч, предвидя в душе ответ.
– Миднайт убила Миркула, – прошептал иллюстратор, и глаза его закатились, так что были видны одни белки. – Но об этом даже больно думать, хотя в той книге утверждалось, что это правда. А Кайрик тем временем поджидал на башне, устроив засаду Миднайт, Келемвару и тому другому, священнику в шрамах. Он нанес удар Келемвару в спину и украл Камни Судьбы. А потом убежал, потому что Миднайт не соглашалась…
Алый меч пронзил пленника, прервав его затрудненную речь. Бевис только и успел, что один раз вздохнуть, пока Сокрушитель Богов пил его кровь. Затем Кайрик высвободил его душу. Полупрозрачная, мерцающая душа погибшего, казалось, была соткана из света, но как только она угодит в Город Раздоров, то сразу обретет телесность, как все прочие тени, и станет такой же восприимчивой к вечным пыткам.
Крепко держа душу в одной руке, Повелитель Мертвых обратил яростный взгляд на трех смертных, собравшихся под сводами склепа.
– Через три дня на закате начнем все сначала, – объявил он. – К этому часу найдете нового писаря, пусть он ждет на обычном месте. И разыщите того, кто написал всю эту муру… – Он указал мечом на листы пергамента, и в ту же секунду чернила на них исчезли. – Прибавьте его шкуру к пергаментам для следующего тома. Я пришлю стражника за телом, когда вы закончите сдирать с него шкуру.
Зено рухнул на колени.
– Но в храме больше не осталось ни одного писаря, – сказал он дрожащим голосом. – Мы использовали всех членов гильдии, которых арестовали.
Душа иллюстратора в железной хватке Кайрика вспыхнула ярким пламенем.
– Этот только что сказал, что его дочь умеет писать, – прокричал бог, перекрывая своим голосом мольбу Бевиса о пощаде. – Если больше никого не осталось, отыщите девчонку, приведите ко мне и я решу, годится ли она, чтобы служить мне. – С этими словами Властелин Праха исчез.
Лорд Чесс помахал перед своим носом надушенным носовым платком, безуспешно пытаясь отогнать запах обугленной плоти.
– Эта книга станет погибелью Зентильской Твердыни, – рассуждая вслух, произнес он, хотя по голосу нельзя было определить, что он очень обеспокоен этим обстоятельством.
Зено Миррормейн что-то заподозрил и, приподняв седую бровь, сказал:
– Похоже, ты сомневаешься в божественной силе, Чесс. Я мог бы тебя убить за это сомнение.
– Оставь мелодраму, – поморщился Физул. – Он просто говорит, как на самом деле обстоит дело. Если Кайрику удастся найти хорошего писаря и подобрать нужные слова для книги, в его руках окажется идеальное средство, чтобы переманить на свою сторону всех жителей Фаэруна… Даже всего мира. – Он порылся в пустых пергаментах, – А ведь на этот раз он был очень близок к цели. Художник почти поверил его истории, хотя и раньше знал правду. – Физул покачал головой. – Прочти «Кайринишад» и поверь каждому слову, неважно какому. Как ты думаешь, почему Мистра лишила Кайрика волшебной силы, чтобы тот был неспособен сам создать свою книгу? Или почему Огм отказал ему в услугах его вечных писарей? Без последователей все остальные боги исчезнут, словно их никогда и не было.
Зено вырвал страницы из рук Физула.
– Ни Мистре, ни Огму не остановить преданных Кайрику последователей, готовых создать этот том. Очень многие верят всему, что Его Великолепие говорит, даже безо всякой священной книги. Для нас нет никаких других богов.
– Вот это-то и пугает больше всего, – сказал Физул и, повернувшись, покинул подземелье.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Глава, в которой Мистра встречается с Советом Высших Сил, чтобы осудить Кайрика, и обнаруживает, что даже среди божеств нем единого мнения о добре и зле.

Каждый из богов видел Зал Полярной звезды по-своему. Для Сьюн Огневолосой это был огромный холл, заполненный зеркалами, в которых отражалась ее идеальная красота. Темной лицезрел перед собой штабное помещение, скрытое в глубине укрепленного редута. Все стены были увешаны картами легендарных войн, которые вел Владыка Битв, а столы завалены схемами сражений. Богиня Земли, Чантия, Великая Мать, видела перед собой бескрайнее поле, где колосилась спелая рожь. Колосья, вечно готовые к жатве, медленно раскачивались на осеннем ветру.
Друг друга божественные существа тоже видели по-разному. Властелину Утра, Детандеру, Высшие Силы, собравшиеся здесь, казались либо лучами света, либо темными облаками, то есть тем, Что украшало или, наоборот, скрывало великолепные восходы солнца, которые он посылал в мир. Для Талоса Яростного, воинственного Повелителя Бурь, боги, преданные добру и закону, были островами раздражающего спокойствия в клубящихся грозовых облаках.
Появившись в зале благодаря только одной грани своего сознания, Мистра отметила, веселясь и одновременно недоумевая, что Летандер и Талос, как всегда, разошлись по разным углам, стараясь находиться друг от друга как можно дальше. Перед богиней Магии остальные боги предстали как чародеи в человеческом обличье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114