Лицо Кайрика застыло от сосредоточенности, когда он принялся вышагивать вдоль длинного зала. К колоннам у противоположной стены были прикованы цепями триста девяносто семь душ, горящих в пламени, но не сгорающих, – это были писари, которым не удалось создать «Кайринишад». Еще одна тень извивалась, терпя огненную пытку: это был Бевис, иллюстратор. Он был подвешен к потолку раскаленными железными цепями, как раз посередине между троном и дверьми. Любой, кто входил в зал, слышал стенания Бевиса. Остальные горящие души давным-давно онемели от собственных криков.
Бессвязно что-то бормоча, Повелитель Праха следил за длинными тенями, пробегавшими по залу. Проходя мимо трофеев, он невольно переключил все внимание на них, позабыв ненадолго о странных дарах Маска. Перед ним висел жуткий холст, раскрашенный одной из почитательниц Денэр, – вместо красной и коричневой краски она использовала не что иное, как кровь собственных детей. Рядом с холстом висел топор, которым орудовал один сумасшедший король, правивший именем Тира. В стеклянном шкафу у основания одной из колонн лежал серебряный гвоздь, которым человек, поклонявшийся Сьюн, ослепил себя, увидев однажды богиню и поняв, что никогда больше ему не видать ничего, что могло бы сравниться с такой красотой.
В общем, большая часть зала была отдана под демонстрацию экспонатов, позорящих других богов. Раньше Кайрик думал, что эти трофеи лишат мужества богов, когда те явятся к нему с визитом, но теперь, оказавшись в изоляции, Принц Лжи лишь видел в них напоминание того, как легко поклонение может принять извращенные формы.
Лучше всего это подтверждал трон Кайрика. Принц Лжи создал это громоздкое нелепое сооружение из костей мужчин и женщин, ошибочно считавших себя святыми: последователя Чантии, который вскрыл себе вены, полагая, что от его крови пшеница начнет расти быстрее; друида, поклонявшегося Элдату, который топил каждого, кто приближался к одному заветному пруду, тем самым якобы нарушая покой этого места; рыцаря Торма, который пытал любого пойманного им даже на самой пустяковой лжи…
В очередной раз приблизившись к трону, Кайрик остановился и словно окаменел. Среди прочих реликвий у него хранилась рука одного кузнеца, приверженца Гонда. Умелец истек кровью и умер после того, как отсек сам себе левую руку, надеясь заменить ее механической конечностью, построенной по собственным чертежам, приснившимся ему накануне. Пока жизнь вытекала из него по капле, кузнец захлебывался восторженным бредом, мечтая об армии механических воинов, не знающих устали и способных противостоять любому волшебству. Идея создания таких машин, делавших магическую материю Мистры ненужной, была близка черному сердцу Кайрика, и он часто обсуждал ее с Маском.
– Сильнее волшебства, – прошептал Кайрик. – Ну конечно.
Принц Лжи заулыбался и жестом подозвал к себе Жергала.
– Пергамент и перо, – нетерпеливо приказал он, а когда сенешаль исполнил приказание, быстро начертал пространное послание. – Отнеси это Гонду, – велел он призраку, поставив точку. – Об этой записке никто не должен знать. И внуши Оружейнику, чтобы тоже помалкивал. Скажешь, что я заплачу любую цену, но заказ должен быть выполнен втайне. Проследи, чтобы перед твоим уходом разделались с гонцами, но оставь одну из аркебуз. Это послужит ответом Повелителю Теней.
Жергал отвесил низкий поклон, взял пергамент и попятился, не отрывая выпуклых желтых глаз от пола, пока не достиг дверей.
«Повелитель Теней достоин своего звания бога Интриги, – промолвил Сокрушитель Богов, как только сенешаль удалился. – Новичок мог бы у него многому поучиться».
Кайрик откинулся на спинку жуткого трона:
– А я как раз думал, что он многому научился у меня…
Где-то в отдаленном уголке его сознания мелькнула вспышка света, заставив Кайрика переключить внимание на ее поиски. Все мысли Принца Лжи невольно обратились к той частичке сознания, которая выслушивала мольбы его верных последователей. Пронзительный голос взывал к богу Смерти с таким пылом, что не обратить внимания на этот призыв было невозможно.
– О могущественный Кайрик, судья мертвых, хозяин проклятых, услышь меня! Я сообщу тебе славную новость от одной из твоих самых святых церквей Зентильской Твердыни.
Когда Кайрик сосредоточился на мольбе, перед его мысленным взором появился образ Зено Миррормейна. Серебряная грива верховного жреца обрамляла сияющее лицо растрепанными клочьями, глаза светились сумасшедшей радостью.
– Слушаю тебя, Миррормейн, – сухо откликнулся Кайрик.
– О великий Принц Лжи, жрецы Лейры кое-что узнали, – забормотал Зено, улыбаясь, как пьянчуга, увидевший дно бутылки. – Лорд Чесс самолично возглавил их ночное бдение… под моим наблюдением, конечно… и у них было весьма примечательное видение…
– Продолжай, – рявкнул Кайрик.
– Келемвар Лайонсбейн, – сказал Зено. – Жрецы предсказывают, что его душа находится где-то в Городе Раздоров.
– Где именно?
– Точнее они указать не могут. Какая-то сила все еще пытается помешать их магии.
Кайрик мысленно отвернулся от верного жреца и вновь сфокусировал сознание на тронном зале в Гадесе. Напряженным от волнения голосом он кликнул своих стражников, приказав им прочесать каждую пядь города и, если понадобится, сжечь все дотла. Келемвар должен был выйти из своей норы – ни одной душе не позволено оставаться в Королевстве Мертвых без разрешения Кайрика. Если этот воин засел где-то в своем логове, то оставалось только выкурить его оттуда.
Отдавая распоряжения, как искать Келемвара, Повелитель Мертвых вновь проклял Мистру за то, что она лишила его магии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114