Мале согласился, но играл рассеянно и, к удовольствию старика, проиграл.В три часа пришла Дениз.Она сообщила, что сделано все, как было договорено: генеральские мундиры, сабли, пистолеты и объемистый портфель с документами доставлены на квартиру Каамано…Дениз пробыла у мужа до пяти вечера.Расставание было тяжелым. Они любили друг друга. Кто знал, не в последний ли раз сжимал он ее в своих объятиях? Дениз не выдала предчувствий, она старалась подбодрить супруга.Прощаясь, Мале напомнил:— Не забудь поручить нашего маленького Аристида заботам этой женщины.— Да, милый. Но почему ты вдруг вспомнил об этом? Неужели ты думаешь, что мы оба с тобой погибнем?— Нет. Я уверен в успехе. Но я слишком люблю сына…Через час после ужина, насвистывая какую-то мелодию, Мале постучал к Лафону.— Пора, отец мой…— Я готов, мой генерал.С беспечным видом они прошли через темную галерею и, никого не встретив, вышли в сад. Начинал накрапывать дождь. Они знали, что входная дверь заперта — после недавнего случая доктор стал осторожным, — и поэтому придется лезть через забор. Каменная ограда имела почти трехметровую высоту, но Мале предусмотрительно заготовил лестницу, взятую у садовника. Поднявшись на стену вслед за аббатом, Мале отбросил за собой лестницу в траву — вниз надо было прыгать. Снова пропустив вперед аббата, Мале приготовился к прыжку, как вдруг услышал легкий вскрик.— Что случилось? — спросил он.— Ничего особенного. Я, кажется, повредил ногу…К счастью, травма оказалась не очень серьезной. Прихрамывая, аббат поплелся за генералом по пустынному переулку.Рато и Бутро уже ждали в условленном месте.Через площадь Вогезов и улицу Сен-Жиль четверо заговорщиков благополучно добрались до глухого тупика Сен-Пьер, где находилась конспиративная квартира… 13 Каамано плохо знал французский язык и не очень понимал происходящее. Сидя в стороне, он во все глаза смотрел на четверых, собравшихся за круглым столом и листавших какие-то бумаги.А заговорщики спешили. Дела было невпроворот.В старых документах приходилось, подчищая в нужных местах, исправлять даты и имена. Новые документы, прежде всего постановления Сената, надо было писать заново, используя служебные бланки. Потом делать копии.Писаниной занимался юрист. Лафон аккуратно подновлял старые указы и воззвания. Мале готовил черновики, тщательно проверял написанное, скреплял своею подписью. Рато готовил ужин.Понимая, что впереди тяжелый день, заговорщики как следует подкрепились провизией, предусмотрительно доставленной утром Дениз. Выпили за успех дела. Затем Мале поднялся и вышел в соседнюю комнату. Вскоре перед глазами изумленных зрителей возник представительный генерал, с чуть тронутыми сединой висками, в блестящем мундире, подпоясанный золотым шарфом, при сабле и боевых орденах…Все ахнули. Как одежда меняет человека! Теперь лицо, осанка, манера говорить — все было другим, отличным от знакомого для этих людей человека, совсем непохожего на пациента доктора Дюбюиссона.Мале, довольный произведенным впечатлением, протянул Бутро трехцветную ленту.— Это вам, господин комиссар, знак вашего достоинства. А вы, — он обратился к Рато, — зайдите в ту же комнату. Вас ожидает мундир адъютанта. Кстати, — вдруг вспомнил он, — какой сегодня пароль?— «Конспирация», — сказал капрал.Заговорщики переглянулись. Такого не придумаешь!— Вот чудеса-то! — воскликнул Бутро. — Подумайте, кто, кроме высших сил, мог подсказать такое!— И правда, словно намек свыше на наше правое дело, — подтвердил Рато.— Хорошее предзнаменование, господа, — улыбнулся генерал. — Однако мы слишком замешкались, а время не ждет. Пора в путь.Все, кроме Лафона, поднялись.Аббат, жалуясь на боль в ноге, остался пока у Каамано.Договорились встретиться днем.Но у аббата были другие планы.Он, так много сделавший для подготовки заговора, теперь совершенно остыл к нему. По некоторым намекам потерявшего осторожность Мале, а главное, по тем бумагам, над которыми только что работал, он вдруг ясно понял, что его сотоварищ по конспирации думает не о Бурбонах и не о святом престоле, а исключительно о республике и демократической конституции. Ни то, ни другое Лафону было не нужно — это противоречило всем его убеждениям…Он не желал таскать из огня каштаны для других.Да и в успех всего предприятия Мале вера его сильно пошатнулась.Он решил устраниться.Этой же ночью он бежал из Парижа. Глава вторая 1 Дождь, превратившийся в ливень, хлестал мостовую.Было около трех часов утра.В караульной будке боролся с дремотой часовой. Услышав шаги, он выглянул и положил руку на затвор ружья.— Стой! Кто идет?— Конспирация!Через некоторое время в воротах казармы появился сержант.— Пропустите нас, и побыстрее, — повелительным тоном произнес один из троих, тот, что был в треуголке с плюмажем.«Генерал, — подумал сержант. — Какая-то проверка».Генерал потребовал дежурного офицера. Тот сразу появился.— Младший лейтенант Рабютель, мой генерал.— Немедленно проводите нас к командиру когорты.— Майор Сулье болен, мой генерал.Сулье и впрямь был болен: его трясла лихорадка. Когда трое вошли в его комнату, он приподнялся на постели.— Генерал Ламот, — представился неизвестный.Сулье не мог опомниться от изумления.Ламот продолжал, отчеканивая каждое слово:— Император умер. Он убит 8 октября под Москвой.— Боже мой! — воскликнул майор, падая на подушки. — Великий император! Какой удар!..Генерал сделал знак, и штатский, выступив на шаг вперед, прочитал приказ военного коменданта Парижа. Сулье получал чин полковника и повеление немедленно вести вверенные ему войска на Гревскую площадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118