Он утер грязь с лица и ударил по воздуху кулаком. Он обернулся и посмотрел на восток – в ту сторону, где стояла деревня. Наверняка люди видели, как он выстрелил, видели, как он подбил вертолет. Теперь небось все бегут ему навстречу.
Но никто почему-то не бежал, даже его мать. Он даже не видел саму деревню, хотя находился меньше чем в ста метрах от ее западной окраины, и уж точно должен был разглядеть и ржавые крыши, и покосившиеся стены домов, и детей, бегающих по улочкам, и коз. Теперь все это исчезло, и до самого горизонта простиралась каменистая равнина, а деревня была стерта с лица земли. Моаллим остался один-одинешенек со своей жалкой ямой, остывающим после выстрела гранатометом и широким шлейфом дыма, тающим у него над головой.
Один-одинешенек на громадной равнине.
Где-то зарычал какой-то зверь. Рычание было негромким, похожим на шум мотора. Дрожа от страха, Моаллим опустился в яму и спрятался.

Для поврежденного винта поворот оказался слишком сильным испытанием. Обшивка кабины дрожала, слышался пронзительный свист – это отчаянно пытались работать высохшие трубки подачи масла.
«Прошло не больше минуты после попадания ракеты», – подумала Бисеза.
– Нужно посадить машину, – выпалил Абдыкадыр.
– Ясное дело, – отозвался Кейси. – Вот только где? Абди, в этих краях даже милые старушки разгуливают со здоровенными ножиками и готовы отрезать тебе яйца.
Бисеза указала в сторону.
– Что это такое? – Это была постройка из камня и глины, она стояла километрах в двух от того места, где они находились. Разглядеть здание получше мешало странно сместившееся солнце. – Похоже на крепость.
– Что-то не наше, – проговорил Абдыкадыр.
Вертолет пролетал над людьми. Они разбегались в стороны, некоторые из них были в ярко-красных куртках. Бисеза видела, что у многих от страха или удивления широко раскрыты рты.
– Вы у нас профи, эксперт по делам разведки, – бросил Кейси Бисезе через плечо. – Кто это, черт подери?
– Честное слово, понятия не имею, – пробормотала Бисеза.
Послышался удручающе громкий хлопок. «Пташка» накренилась вперед, ее завертело. Весь комплекс хвостового винта отсоединился, и, лишившись его веса, корпус вертолета наклонился вперед и вертелся вокруг оси главного винта. Кейси изо всех сил давил на педали, но верчение не прекращалось, машину вращало все быстрее и быстрее, и в конце концов Бисезу прижало к стенке кокпита, и желтая земля и белесо-голубое небо у нее перед глазами слились.

Что-то поднялось над невысоким холмом. Джош увидел вертящийся в воздухе металл, увидел лопасти, похожие на мечи, которыми размахивает невидимый дервиш. Ниже располагался стеклянный пузырь, а под ним – что-то вроде поручней или рельсов. Это была машина – вертящаяся, клацающая, вздымающая пыль машина. Он таких никогда не видел. И она продолжала подниматься, и вскоре ее нижние поручни уже находились высоко над землей, в десяти или в двадцати футах. Из хвоста машины валил черный дым.
– Мамочки мои! – вырвалось у Редди. – Я был прав. Это русские! Русские, чтоб они были прокляты!
Летучая машина вдруг резко понеслась к земле.
– Пошли! – крикнул Джош на бегу.

Кейси и Абдыкадыр орудовали рычажками включения главного двигателя, пытаясь совладать с центробежной силой. Они выключили мотор – и вращение вертолета неожиданно замедлилось. Но с выключенным двигателем «Пташка» начала падать.
Земля рванулась к Бисезе. Обломки камней, чахлые кустики – все это стало видно в неприятных подробностях. На землю ложились длинные закатные тени. Она гадала, какой клочок этой несимпатичной земли станет ее могилой. Но пилоты что-то сделали правильно. В последнее мгновение машина подняла нос и почти выровнялась. Бисеза понимала, как это важно. Это означало, что самого страшного можно избежать.
Последним, что она увидела, был мужчина, бегущий к несчастной «Пташке» с каким-то ружьем.
Вертолет рухнул на землю.

5
«Союз»

Для Николая Разрыв прошел почти незамеченным. Он начался с постепенной потери сигнала. Изображение на мониторах сначала исказилось, потом пропал звук и появились полосы помех.
Настало время, когда грузовой корабль «Союз» должен был отстыковаться от орбитальной космической станции. Космонавты в последний раз пожали друг другу руки, уже закрылись тяжелые двойные люки, и хотя «Союз» пока оставался физически соединенным со станцией, Коля уже покинул орбитальную лачугу, где провел три месяца. Теперь оставался только короткий полет домой – всего четыреста километров по воздуху до поверхности Земли.
Полностью Колю звали Николай Константинович Криволапов. Ему был сорок один год, и эта экспедиция на Международную космическую станцию стала для него четвертой по счету.
Коля, Муса и Сейбл – экипаж грузового корабля – перебирались по жилому отсеку «Союза» к посадочному модулю. В своих толстых оранжевых скафандрах они выглядели неуклюже, их карманы были набиты сувенирами, которые они хотели утаить от группы, обеспечивавшей их встречу на Земле. Жилой отсек во время должен был отсоединиться и сгореть в плотных слоях атмосферы, поэтому тут было полным-полно всякого хлама, убранного с МКС. Органические отходы, изношенное нижнее белье. Сейбл Джонс, единственная женщина-американка в составе экипажа, продвигалась вперед первой и громко жаловалась на грубоватом английском уроженки южных штатов:
– Проклятье! А это что такое, а? Казацкие обмотки?
Муса, командир «Союза», молча посмотрел на Колю.
Спускаемый модуль представлял собой тесную кабину, внутри которой помещались только три кресла для космонавтов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117