Нос медленно повернулся, и борт судна негромко стукнул о грубые доски пристани. Эдуард поднялся из открытого люка посередине своего корабля, таща за собой две толстые доски на несколько дюймов шире фута. Он подтащил их к борту и передал Дэффиду и Секоху, которые к этому времени под руководством Жиля привязали канат к одной из тумб, торчавших для этой цели через равные интервалы над досками причала.
Две доски сложили вместе и спустили на пристань, в то время как Эдуард вставил весла в уключины и погрузил лопасти в воду. Затем приласкали лошадей и подвели их к сходням. Последним на борт грузили великолепного боевого коня Бланшара де Тура, на покупку которого Брайен истратил все свое наследство, за исключением ветхого замка Смит и окрестных земель с несколькими бедными фермами и людьми, которые там работали.
Бланшара уговорили ступить на доски, но, оказавшись на них, он решил, что они ему не по душе, еще меньше ему понравилось то, что они наклонены вниз, и, стоя на них, он чувствовал под копытами их скользкую поверхность.
— Давай, Бланшар, черт тебя побери! — рявкнул Брайен, дернув за поводья.
Но Бланшар, который ничего не боялся в бою, проявил свойственную лошадям инстинктивную нелюбовь к скользкой опоре под ногами. Он заржал и отказался двигаться вперед.
— Смотрите! Смотрите! — внезапно закричал Секох. — Люди в доспехах и на лошадях появились на пристани и приближаются!
Эдуард выругался.
— Мне потребуется изрядное время, чтобы восстановить свое доброе имя среди здешних моряков! — сказал он. — Но назвался груздем — полезай в кузов.
И действительно, латники двигались по направлению к ним.
— Да разрази тебя гром, Бланшар! — взревел Брайен. — Ты спустишься! — Быстро наклонившись, он снял золотую рыцарскую шпору с левой ноги и всадил ее в ляжку коня. — Пошел, Бланшар!
Муштра поборола инстинкт как раз настолько, чтобы заставить Бланшара сдвинуться с места. Он наполовину соскользнул, наполовину спустился по сходням и устремился на нос корабля. Если бы Жиль с Брайеном, схватившись за поводья и упершись каблуками в палубу, не сдержали его, он попытался бы галопом спуститься по трапу носовой надстройки и сломал бы себе ноги.
Весь дрожа, Бланшар остановился, запыхавшийся, с безумными глазами.
— Тпру, тпру, Бланшар, — приговаривал Брайен, — ну-ну, успокойся, хороший конь…
Он трепал и поглаживал шею потного и дрожащего животного, и Бланшар начал успокаиваться.
— Может, ты оставишь коня, сэр рыцарь? — закричал Эдуард, изо всех сил стараясь затащить обратно на борт доски. — Лучше уж позволить ему прыгнуть за борт, чем дать этим латникам поймать нас и прямо здесь, на месте, перебить.
Джим посмотрел на приближающихся воинов. Возможно, подумал он, Экотти, придя в себя, использовал какую-то колдовскую магию, вспомнил, что случилось, пока он был под гипнозом, и заставил короля вспомнить и рассказать, что он сообщил Джиму.
Если это произошло, то вопросы Джима и ответы короля известны Экотти. И немедленно были посланы воины. Чтобы верхом добраться сюда от резиденции короля, требовалось несколько минут. То, что сейчас сказал Эдуард, было вполне очевидно. Или корабль немедленно выйдет в море, или их захватят эти латники. Сорок или пятьдесят противников одновременно — это слишком много.
Однако численность врагов уже сократилась. Дэффид со своим неизменным хладнокровием, положив колчан со стрелами так, чтобы до него было удобно дотягиваться, одного за другим сшибал нападающих с лошадей.
Все латники были в кольчугах, и у всех поверх них торс прикрывали стальные нагрудники с выгравированным гербом короля Франции, который теперь, в лучах заходящего солнца, отливал красным. Возможно, поэтому стрелы Дэффида и поражали горло и другие незащищенные места. В любом случае тот, в кого он попадал, был уже не участник предстоящей схватки. Но их было слишком много, чтобы эти потери существенно изменили соотношение.
— Рубите носовые и кормовые канаты! — закричал Эдуард.
Латники еще находились в начале причала и приближались рысью, замедленной весом их лат и оружия, когда на пристани появились три босых парня в оборванных рубахах и штанах. Парни подбежали к лодке и ловко спрыгнули на борт. Они тут же занялись канатами, которыми суденышко было с обоих концов привязано к пристани. Наконец канаты поддались, и лодка начала отходить от пристани.
К несчастью, случайная волна упрямо отбросила лодку обратно к причалу — как раз в тот момент, когда первые латники достигли пристани.
Один из латников бросил веревку с абордажным крюком на конце и зацепил лодку за нос, а несколько других подтянули ее и опять прижали к пристани.
Остальные латники столпились на борту. Вес стольких людей заставил Жиля, Брайена и Джима перебежать на другой борт. Ни у одного из троих не было времени надеть что-то, кроме кольчуги. Джим вышел в кольчуге с постоялого двора, а Жиль и Брайен облачились в свои, как только Джим освободил их из подземелья.
В остальном соратники были ничем не защищены и, если не считать Джима, без шлемов. Из оружия у них имелись только мечи и свисающие с рыцарских поясов кинжалы плюс лук Дэффида.
Вот с таким оружием, в легких доспехах, они втроем встретились с противником в латах, который грозил одолеть их только своим весом и числом.
Не было никакого сомнения, что, по крайней мере, Брайен и Жиль, а возможно, и Дэффид, отложивший в сторону свой лук и вооружившийся длинным ножом, который всегда носил при себе в ножнах, один на один превосходили любого из нападавших. Но при такой численности противников поражение или пленение обороняющихся было лишь делом времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123