16

Старый отшельник стоял на выступе столовой горы и наблюдал за пыльным облачком, которое медленно двигалось по дороге. Отшельник причмокивал губами, что-то бормотал и улыбался. Его кожа была выжжена солнцем и приобрела цвет старого ремня, а спутанная борода до подбородка стала желтой. На нем была соломенная шляпа и набедренная повязка из грубого домотканого холста – весь его наряд, не считая сандалий и меха для воды, пошитого из овечьей шкуры.
Он наблюдал за облаком пыли, а оно тем временем миновало Санли-Бувитс и снова появилось на дороге, проходящей мимо горы.
– О! – прохрипел отшельник, его глаза загорелись. – Его владения будут расширены, но это не будет концом его мира. Он придет управлять своим миром.
Неожиданно он начал, перепрыгивая с камня на камень, спускаться вниз, к высохшему ложу реки, словно кошка на трех ногах. Он помогал себе посохом, а большую часть пути просто съезжал по склону. От этого спуска поднялось облако пыли, быстро уносимое ветром.
У подножия горы он забрался в заросли москитовых деревьев и улегся в ожидании. Вскоре он услышал ленивую рысь приближающегося пони и начал прокрадываться к дороге, внимательно рассматривая ее сквозь деревья. Пони, покрытый тонким слоем пыли, появился из-за изгиба дороги. Отшельник стрелой выскочил на дорогу и поднял вверх руки.
– Остановись! – закричал он, а когда всадник остановился, бросился вперед, схватил уздечку и со страстным нетерпением стал разглядывать человека, сидящего в седле.
На мгновение глаза его вспыхнули.
– Ради Дитя, рожденного для нас, и Сына, ниспосланного нам… – Но затем страстное нетерпение перешло в досаду. – Это не от Него! – раздраженно возроптал он, обращаясь к небу.
Всадник откинул капюшон и рассмеялся. На мгновение отшельник сердито прищурился, глядя на него. Теперь он его узнал.
– А, – проворчал он. – Это ты! Я думал, ты уже умер. Что ты здесь делаешь?
– Я привез назад твое промотанное имущество, Беньямин, – ответил дом Пауло. Он дернул за веревку, и из-за пони выбежала синеголовая коза. Она заблеяла и, увидев отшельника, натянула привязь. – И… я подумал, что пора уже навестить тебя.
– Это животное принадлежит Поэту, – проворчал отшельник. – Он честно выиграл эту тварь, хотя и пытался плутовать. Верни ее ему. И позволь мне дать тебе совет: не вмешивайся в мирские плутни, они тебя не касаются. Будь здоров.
Он повернулся в сторону высохшего ручья.
– Постой, Беньямин. Возьми свою козу, а то я отдам ее крестьянам. Я не хочу, чтобы она бегала по аббатству и блеяла в церкви.
– Это не коза, – возразил отшельник. – Это животное, которое видел наш пророк, и оно было создано для того, чтобы на нем скакала верхом женщина. Рекомендую тебе проклясть ее и отвести в пустыню. Или ты не видишь, что у нее раздвоенные копыта и она жует жвачку.
Он снова двинулся прочь.
Улыбка аббата поблекла.
– Беньямин, ты и впрямь собираешься снова забраться на свою гору, даже не сказав «привет» старому другу?
– Привет, – бросил старый еврей и, негодуя, пошел дальше. Сделав несколько шагов, он остановился и бросил взгляд через плечо.
– Не прикидывайся, будто тебя это задевает, – сказал он. – Прошло пять лет, пока ты соизволил навестить меня, «старый друг». Ха!
– Так вот в чем дело! – пробормотал аббат. Он спешился и поспешил за старым евреем. – Беньямин, Беньямин, я давно хотел прийти, но был очень занят.
Отшельник остановился.
– Ладно, Пауло, раз ты уж здесь… – Неожиданно он рассмеялся и обнял аббата.
– Все в порядке, старый брюзга, – сказал отшельник.
– Это я-то брюзга?
– Ладно, я согласен, что у меня тоже есть причуды. Последнее столетие было для меня очень тяжелым.
– Я слышал, что ты кидал камни в послушников, которые приходили сюда, чтобы провести в пустыне великопостные дни. Это правда? – Он посмотрел на отшельника с мягким упреком.
– Только гальку.
– Замшелый старый сухарь!
– Ладно-ладно, Пауло. Один из них однажды принял меня за моего дальнего родственника по имени Лейбович. Он подумал, будто я послан для того, чтобы передать ему некое послание… да и другие ваши прохвосты так думали. Я не хотел, чтобы это случилось опять, поэтому я иногда кидал в них галькой. Ха! Я не хотел, чтобы меня опять приняли за этого моего родственника, поскольку он прервал всякие отношения со мной.
Священник посмотрел на него с недоумением.
– За кого он тебя принял? За святого Лейбовича? Брось, Беньямин! Ты зашел слишком далеко.
Беньямин повторил слегка нараспев:
– Принял меня за моего дальнего родственника по имени Лейбович, поэтому я и кидал в него галькой!
Дом Пауло был в полном замешательстве.
– Святой Лейбович умер двенадцать столетий назад. Как мог… – Он оборвал фразу и внимательно посмотрел на старого отшельника.
– Ладно, Беньямин, давай не будем снова заводить этот дикий разговор. Ты не мог прожить двенадцать сто…
– Чепуха! – прервал его старый еврей. – Я вовсе не говорю, что прошло двенадцать столетий. Это было всего шестьсот лет тому назад. Много позже того времени, когда умер ваш святой. Вот почему это было так нелепо. Конечно, в те времена ваши послушники были куда набожнее и легковернее. Я помню, его звали Франциск. Бедный парень. Позднее я похоронил его. Передай в Новый Рим, где его можно откопать. Тогда вы получите его скелет.
Аббат, пробираясь сквозь заросли москитовых деревьев к колодцу и ведя за собой лошадь и козу, с изумлением смотрел на старика. «Франциск? – удивился он. – Это, должно быть, благородный Франциск Джерард из Юты. Тот, которому пилигрим указал однажды место старого убежища, так было дело… но это было еще до того, как на этом месте возник поселок около шести столетий тому назад, а теперь этот старикан заявляет, что он сам и был этим пилигримом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111