– запротестовал Юбер. – Кто "он"? Я не знаю этого типа! Что еще вы придумали?
– Я посадил его в лесу, в пяти километрах от Ногликов, а вышел он в Адатиуме. Он сидел рядом с толстым милиционером, который потом утонул в реке. Я...
– Ладно! Ладно! – отрезал Бущик. – Пройдемте, вы расскажете нам это подробно в моем кабинете.
Он вывел шофера и Григорьева, потом приказал своим людям:
– Продолжайте, ребята. Теперь постарайтесь заставить его сказать, что он делал месяц назад в Адатиуме и почему сбросил милиционера в реку. Нас это очень интересует.
– Я даже не знаю, где находится Адатиум, – запротестовал Юбер. – Я никогда не бывал в месте с этим названием... Ай!
На него снова посыпались удары.

16

Жизнь авиабазы Лакарстово нарушилась по какой-то серьезной причине. В течение сорока восьми часов с того момента, как шофер опознал его, Юбера больше не вызывали на допросы. Все казались очень занятыми внешним событием, о котором Юбер ничего не знал.
Он услышал голоса, шаги, потом звяканье ключей. К нему пришли. Юбер встал, радуясь появлению чего-то нового, даже если это должно было вылиться в новый допрос вроде тех, что были вначале.
Вошла Ирина Витинова, и он так изумился, что даже забыл поздороваться с ней. Она была одета, как в день их авантюры; в день, когда она отдалась ему, потому что Глазовский не успел погасить в ней огонь, который сам же разжег и погасить который ей было совершенно необходимо.
– Я председатель отделения Красного Креста, – объяснила она. – В этом качестве я пришла убедиться, что вы здоровы и что условия вашего содержания отвечают гигиеническим нормам... и принесла вам небольшую передачу.
Витинова протянула ему незавязанную картонную коробочку.
– Спасибо, – сказал он, – вы очень любезны.
Надзиратель стоял на пороге. Она посмотрела по сторонам.
– Вам достаточно одеял?
– Едва хватает, чтобы не умереть от холода.
– Попросите еще.
Юбер иронично улыбнулся.
– Если бы вы взяли это на себя, вам, возможно, повезло бы больше, чем мне...
– Я займусь этим, – пообещала она.
Ирина сделала шаг назад.
– Я еще вернусь.
– Был счастлив увидеть вас, – произнес он, пристально глядя на нее.
Витинова с невозмутимым видом повернулась на каблуках и вышла. Дверь закрылась.
Юбер долго сидел неподвижно, держа коробку в руках. Что означал этот визит? Может быть, Ирина Витинова испугалась, что он расскажет об их приключении в надежде, что полковник, испугавшись скандала, даст ему возможность убежать? Глупость. Разумеется, Юбер подумывал над этим ходом без малейших угрызений совести. В его положении рыцарство было бы неописуемой глупостью. Однако шансов на то, что полковник даст ему убежать, чтобы спасти свою честь, не было. Скорее, он постарался бы сделать так, чтобы Юбер замолчал навсегда.
А молчать умеют только мертвые.
Он сел на нары и открыл коробку. Ему хотелось есть, и посылка пришлась очень кстати. Буханка хлеба, плитка шоколада, колбаса, пачка печенья... Неплохо.
Юбер взял буханку и, не имея ножа, стал разламывать ее пополам. Не поддается... Он нажал сильнее и едва сдержал крик. Посреди хлеба блеснул металл. Через пять секунд он вытащил кинжал. Настоящая игрушка: тонкий, удобный, хорошо уравновешенный, годный как для метания, так и для обычных ударов.
Что это значило?
Инстинктивно, поскольку один кинжал ничего не значил, он осмотрел все остальное. В колбасе был спрятан ключ от камеры. Он сразу узнал его, потому что много раз видел точно такой же в руках надзирателя. Под оберткой плитки шоколада оказался план с пояснениями, написанными печатными буквами.
Эта история была слишком уж хорошей, чтобы быть правдой. Он снова коснулся кинжала и ключа, стремясь убедиться в их реальности, потом стал рассматривать план.
В левом верхнем углу было помещение гауптвахты. Его камера отмечена крестом. Коридор. Стрелки вели к двери, находившейся справа от туалетов, недалеко от караульного помещения. За этой дверью была лестница. Потом длинная черта, пересеченная перпендикулярными полосами, нарисованными через равные интервалы. Полоса под номером 6 продолжалась вправо до лестницы, над которой было "V". Рядом с лестницей был аккуратно нарисован грузовик с кружком на кузове и надпись: отъезд в 2 ч 15 мин.
Это было ясно, но Юбер продолжал считать, что история слишком хороша для правды.
Он машинально поднес хлеб ко рту, но вовремя спохватился. Возможно, все эти средства для побега были призваны только отвлечь его внимание? Ирина Витинова должна была жутко бояться, что он расскажет то, что знает о ней и Глазовском. Что затыкает рот лучше яда?
Несмотря на голод, он решил не есть, однако попробовать убежать стоило. Терять все равно было нечего!
Было, наверное, около одиннадцати часов. Обходы совершались в полночь и в два ночи. Действовать надо сразу после второго. Четверти часа должно хватить, если ничто не помешает...
Он уложил все в коробку и лег на нары.

* * *

Бросив взгляд в камеру, надзиратель закрыл дверь. Юбер медленно досчитал до шестидесяти и встал. Он нащупал коробку, открыл ее, сунул в карман кинжал и план, потом достал ключ.
Юбер бесшумно подошел к двери, вставил ключ в замок и осторожно повернул его. Язычок тихо убрался. Затем он вынул ключ. Дверь он открыл с рассчитанной неторопливостью. Коридор был пуст. По нему надо было идти твердо, не думая о риске. В любом случае, терять нечего. Он вышел, запер дверь и пошел к туалетам.
Трудный участок. Открытая дверь освещенной караулки... Тишина. Очевидно, надзиратель читает или лег досыпать. Без препятствий дойдя до двери, указанной на плане, Юбер повернул ручку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36