Ради такого случая мать нарядила ее в красное гофрированное платьице и коротенькие белые носочки с красным орнаментом. Гордая, что наконец-то творит добро, Никки шагала по загаженной вонючей улице, неся корзинку хлеба и мечтая о том дне, когда повсюду наступит новый порядок и все воспрянут из бездны отчаяния и нищеты.
Некоторые улыбались и благодарили ее за хлеб. Другие брали хлеб молча, без улыбки. Большинство, впрочем, выражали недовольство тем, что хлеб принесли слишком поздно и буханки слишком маленькие, и вообще не того сорта. Но Никки это нисколько не обескураживало. Она повторяла беднякам слова матери, объясняла, что во всем виноват булочник, который в первую очередь печет хлеб ради собственной прибыли, а поскольку милосердие – не главное его качество, то этот хлеб он выпекает в последнюю очередь. Ей очень жаль, говорила Никки, что плохие люди относятся к беднякам, как к людям второго сорта, но в один прекрасный день Братство Порядка придет в эту страну и позаботится о том, чтобы ко всем относились одинаково.
Так она шла по улице, раздавая хлеб – и вдруг какой-то мужчина схватил ее за руку и поволок в узкую темную боковую аллею. Никки протянула ему буханку. Мужчина выбил корзинку у нее из рук и заявил, что ему нужно серебро или золото. Никки сказала, что у нее нет денег, и испуганно ахнула, когда он притянул ее к себе. Грязные пальцы жадно шарили по ее телу, даже в самых интимных местах, в поисках кошелька, но не нашли ничего. Он стянул с нее туфельки и, ничего не обнаружив, отшвырнул прочь.
Здоровенный кулак дважды ударил Никки в живот. Девочка рухнула на землю. Грязно выругавшись, мужчина растворился среди отбросов.
Никки приподнялась на трясущихся руках. Ее вырвало в грязный поток, выливавшийся из-под мусорных куч. Проходившие мимо люди все видели, но отводили глаза и спешили дальше по своим делам. Некоторые быстро заскакивали в аллею, наклонялись, выхватывали буханки из раскрытой корзины и убегали. Никки ловила ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. По щекам текли слезы. Коленки кровоточили. Платье было все заляпано.
Когда она в слезах вернулась домой, мать при виде нее улыбнулась.
– У меня тоже часто слезы наворачиваются на глаза, когда я вижу, как они живут.
Никки отчаянно затрясла головой и рассказала матери, что какой-то мужчина схватил ее и ударил, требуя денег. Она с плачем кинулась в объятия матери, крича, что это плохой, плохой, плохой человек.
Мать ударила ее по губам.
– Не смей осуждать людей! Ты всего лишь ребенок. Кто дал тебе право судить других?
Ошеломленная ударом – не столько болезненным, сколько неожиданным, – Никки окаменела. Во рту стоял привкус рвоты.
– Но, мама, он был жесток со мной... Трогал меня повсюду, а потом ударил!
Мать снова шлепнула ее по губам, на этот раз сильнее.
– Я не позволю, чтобы ты бездушными речами унижала меня перед братом Наревом и моими друзьями!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75