Когда Крапивин вспоминал об этом, он в ярости сжимал кулаки.
Измена и предательство Селиванова не позволили ему вместе с Чигиревым уничтожить Отрепьева, еще когда тот не покинул пределов Московии. Глупое вмешательство Басова не позволило прихлопнуть самозванца в Остроге. Глупое или намеренное? Крапивин терялся в догадках и не находил ответа. Выходило так, будто Басов с самого начала, еще с их появления в усадьбе Романовых, поддерживал Отрепьева. И это его подозрительное путешествие к Константину Острожскому как раз в тот момент, когда туда заявился Григорий, наводило на очень нехорошие подозрения.
Крапивин мерил свою клетушку шагами и думал, думал, думал… Все складывалось хуже некуда. Получалось, что само неудавшееся покушение сыграло только на руку самозванцу. Ведь для того же Федора, честного служаки и умелого воина, и для многих сотен таких, как он, это подтвердило «богоизбранность» и «подлинность» царевича. Оставалась лишь надежда на то, что выздоровевший Чигирев все же вернется в этот мир и найдет способ помочь Годунову победить самозванца, выявить и уничтожить заговорщиков в Москве. Только на это уповал одинокий узник Рыльской крепости.
Дверь камеры скрипнула.
— Выходи-ка, — буркнул стражник. — Советник его царского величества говорить с тобой желает.
Крапивин поморщился. «Что еще за новости, — подумал он. — Советник какой-то объявился. Ясно же, что засадили меня сюда по прихоти Отрепьева, и не нужен я им ни как язык, ни для пропаганды. Или нашелся-таки умник, решил воспользоваться случаем. Нет, этого удовольствия я ему не доставлю. Не буду я под их дудочку плясать. Да и выпытать у меня что-нибудь путное вряд ли удастся. Апрель уж на дворе. С тех пор как я из лагеря выехал, диспозиция войск уже много раз поменялась. Ну да ладно, мое дело арестантское. Не я решаю, когда и с кем встречаться».
Он поднялся с лавки и двинулся в направлении, указанном стражником. Они вместе миновали двор и поднялись по широкому крыльцу в одну из изб, очевидно, служившую ранее для размещения администрации Рыльска. Стражник распахнул перед Крапивиным дверь. Тот вошел в комнату и застыл на месте. Прямо перед ним в европейском костюме с широким испанским воротником, со шпагой на боку, с аккуратно постриженной бородкой клинышком стоял Чигирев. Историк элегантным жестом приказал стражнику удалиться, и, когда дверь за спиной пленника закрылась, широко улыбнулся:
— Ну, здравствуй, Вадим.
— Как, ты здесь?! — удивлению Крапивина не было предела.
— Присаживайся, — Чигирев указал Крапивину на лавку и сам присел на краешек стола. — Я советник царевича Дмитрия. Только что вернулся из Ватикана, где обсуждались очень важные вещи касательно будущего России. Ты знаешь, пол-Европы проехал. От Львова до Рима и обратно сюда, в Рыльск.
— Что ты задумал? — Крапивин медленно опустился на указанное ему место.
— Я задумал сделать Россию богатым и свободным европейским государством. Моя задача не столь уж сложна. Надо всего лишь направить реформы Дмитрия в нужное русло и предотвратить боярский переворот.
— Так ты встал на сторону самозванца?! — воскликнул Крапивин.
— Все монархи в какой-то мере самозванцы, — философски заметил Чигирев. — Потомки тех, кто оказался сильнее и хитрее в драке за власть. Наследственные права приплели лишь позже. Да и не спасают они по-настоящему слабых монархов. Я решил, что Дмитрий ничуть не хуже старого интригана Василия Шуйского и этого властолюбца Романова. Он молод, энергичен, образован, полон желания развивать государство. Он тот, кто может на столетие предвосхитить реформы Петра и на два с половиной — преобразования Александра Второго. Право слово, это хороший шанс.
— Но с ним же поляки!
— Ошибочка, подполковник, — улыбнулся Чигирев. — Никогда поляков в его войске не было больше пятнадцати процентов. С тем же успехом можно говорить, что с Годуновым немцы. У него ведь есть немецкие и шотландские наемники даже в личной охране.
— Не говори глупостей, — возмутился Крапивин. — Он пришел из Польши. Неужели поляки поддержали его из любви к России?
— Нет, конечно. Но, если хочешь знать, король Дмитрия не поддерживает… Официально. Сейм почти единогласно отказал ему в выделении на это средств. Так что бедный Сигизмунд может лишь морально ободрить своего русского коллегу. Впрочем, и это немало. Благодаря позиции польского короля мне было легче вести переговоры с папой римским. А то, что в армии Дмитрия много поляков, так это шляхтичи частных армий. Они имеют право присоединяться к любому походу, и это вовсе не означает, что вся Речь Посполитая собирается участвовать в войне. Кстати, если хочешь знать, когда Дмитрий шел из Львова на Русь, Константин Острожский выставил заслоны и препятствовал его переправе через Днепр. Так что говорить о польской агрессии не приходится.
— А Ватикан, конечно, обещал поддержку православной Руси, — съязвил Крапивин.
— Разумеется, он потребовал поголовного окатоличивания. И я даже согласился. Но мы их обманем. Дмитрий бы сделал это и без меня, но со мной он сделает это искуснее и с большей выгодой. Как бы ни хотелось, но принести на Русь западную религию уже не получится. Да, православие создаст много проблем в будущем, при присоединении страны к общеевропейскому дому. Но, увы, сделать ничего нельзя. Насильственное изменение религии вызовет волну протестов и снижение популярности Дмитрия. Мы не можем позволить себе этого.
— Кто это «мы»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119