Она даже и не пыталась заговорить с Ши с того самого момента, как их схватили. Он ее в этом не винил, сознавая, какой великой ошибкой с его стороны было не раскусить этого подлого трактирщика и не внять предостережениям карлика. Хорошо же расплатился он с ней за то, что она помогла ему выбраться из одной заварухи — в другую втянул, да еще в какую!Так, спокойно, вопрос в том...Медор коснулся его руки.— Мы поедем туда, — сказал он, направляя коня влево в сопровождении еще трех-четырех всадников.Вскоре они оказались перед большим полосатым шатром. Напротив него из земли торчал шест, с которого свисало нечто вроде лошадиного хвоста. Медор спешился и откинул полог.— Не соизволишь ли войти, о Гарр?Внутри оказалось, по крайней мере, чуть попрохладней, чем на улице.Медор указал в сторону кучи ковров подле матерчатой занавеси, которая отделяла внутреннее помещение от остального пространства шатра, и уселся, поджав ноги, на такую же стопку напротив. На взгляд Ши, вовсе не большого специалиста по восточной мануфактуре, ковры были не из дешевых. Молодой человек хлопнул в ладоши и приказал тут же появившемуся откуда-то изнутри слуге с всклокоченной бороденкой:— Хлеб и соль принеси. Да шербет не забудь.— Слушаю и повинуюсь! — отозвался тот и исчез.Медор около минуты угрюмо таращился на ковер перед собой, после чего проговорил:— Не требуется ли цирюльник тебе? Ибо вижу я, что следуешь ты франкийскому обычаю брить лицо, равно как и я сам, и давно уж не испытывал блаженства от чистоты его.— Хорошая мысль, — согласился Ши, ощупывая шершавый, как напильник, подбородок. — Слушай, а что они с ней сделают?— Говорится в книгах, что дерево дружбы лишь у источника немногословия произрастает, — ответствовал Медор и снова погрузился в молчание, пока в сопровождении еще двоих не вернулся слуга.Первый нес кувшин с водой и пустой тазик. Когда Медор протянул ему руки, слуга полил на них из кувшина и извлек полотенце. Затем он оказал ту же услугу Ши, который был рад избавиться хоть от части глубоко въевшейся грязи.Второй держал поднос с чем-то вроде тонкой вафли и тарелочкой соли.Медор отломил от этой вафли кусочек, посыпал щепоткой соли и поднес к физиономии Ши. Тот попытался ухватить его рукой, но Медор ловко увернулся от его пальцев и поднес кусочек еще ближе. Наконец, Ши догадался, что от него требуется открыть рот. Когда он поступил подобным образом, Медор тут же сунул туда посоленную вафлю и выжидающе застыл. Вкус оказался довольно отвратным. Поскольку явно ожидалось какое-то продолжение, Ши, в свою очередь, тоже отломил от пластины кусок, посолил и, что называется, последовало аллаверды. Слуга исчез. Медор поднял чашку с шербетом и облегченно вздохнул.— Во имя Аллаха, всемогущего и милосердного, — объявил он, — разделили хлеб мы и соль, и далее не можем уж зла причинить друг другу. Поэму написал я на тему сию — не распахнешь ли ты свою душу, дабы выслушать ее?Поэма оказалась длинной и, как показалось Ши, довольно бессмысленной.Медор аккомпанировал себе на лютне с длинным, как гусиная шея, грифом, которую подобрал с пола, однообразно завывая припев на считанных минорных нотах. Ши восседал, потягивая шербет (оказавшийся на поверку просто свежим апельсиновым соком) и терпеливо ждал окончания. Вдруг посреди очередного припева снаружи донесся мощный многоголосый вой. Отшвырнув лютню, Медор подхватил один из ковриков поменьше и ринулся на дневную молитву.Вернувшись, он опять хлопнулся на ковры.— О Гарр, поистине вы, шахи франкийские, разбираетесь в жизни за Аллаха, существование пророка коего неопровержимо, не лучше, чем свинья разбирается в желудях, кои поедает. И все же поведай мне сейчас одну лишь чистую правду — и в самом деле воин ты искусный?Ши на мгновенье задумался.— Да откуда же, к чертям, мне точно это знать? — произнес он наконец. — Да, я ввязывался во всякие стычки, когда была нужда, но никогда не служил в регулярных войсках во время войны в обычном понимании, если ты это имеешь в виду.— Да. На хлебе и соли не в силах скрыть я того, что в делах подобных сам я что посох, увязший в песке. Ничем не снискать мне любви и уваженья, кроме как виршами своими; знатного рода будучи, не иначе как сообразно традиции служить я обязан!Он опять подобрал лютню и взял несколько меланхолических аккордов.— Может, и прощен я буду, — молвил он томно, — и не обернется это противу меня в День Дней. Владыка Дардинель велел не более и не менее, как вооружить тебя и снабдить доспехами. Из тех ли ты франков, что сражаются с пикою? — Тут он моментально просветлел. — Сложил я поэму на тему крови. Смягчится ли душа твоя, дабы выслушать ее?— Давай лучше в следующий раз, — предложил Ши. — Ты не считаешь, что для начала стоит расквитаться со всем этим обмундированием? Владыка Дардинель в любой момент заявится с инспекторской проверкой, и мы будем очень кисло выглядеть.— О Аллах, забери меня из этой жизни, что так наскучила мне! — возопил Медор и безо всякого видимого напряжения запустил лютней через весь шатер, так что Ши услышал, как она брякнулась обо что-то твердое на противоположной стороне.После мгновенья тишины Медор хлопнул в ладоши и скомандовал слуге со всклокоченной бороденкой:— Позвать моего оружейника!Оружейник оказался приземистым, коренастым типом с коротко подстриженными черными волосами и черными же глазами. Ши решил, что он, наверное, баск, как и Эшгерей, но изъяснялся тот в чисто мусульманской манере:— Не соблаговолит ли чудо столетья немного приподняться? Хэ-хм. И впрямь найдется у меня кольчуга, что впору будет Свету Востока, но вот чем вооружишься ты — задача, хэ-хм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61