и одноглазых свиней, потом основательно прошелся по их родословным и пригрозил, что дядюшка обязательно упрячет всю троицу в медные кувшины, запечатав печатью Соломона. С чисто академическим интересом Ши следил, как быстро иссякает изливаемый на них поток ругани.Медлительный мозг простака-здоровяка явно поставило в тупик противоречие между обликом джиннов и голосами Ши и Медора.Поэт потянул Ши за рукав.— О брат, — заметил он, — не следует ли развязать нам его на ночь, поскольку противоречит это закону пророка, когда человеку даже облегчиться не позволяют! Как говорит в случаях таких Абу Новас...— Как говорю в случаях таких я сам, перебьется! — перебил его Ши. — Я вовсе не желаю всю ночь тут прокуковать, охраняя этого громилу, а если он попадет в лапы к Брадаманте, то вообще и думать забудет про твой закон пророка!Бельфегора с Медором отошли в сторонку и присели на скалу, негромко беседуя и поглядывая на яркие, казавшиеся совсем близкими звезды. Ши заметил, что рука Медора уже успела обвиться вокруг талии девушки, но решил не вмешиваться, если тот не осмелится на какие-то более серьезные действия.Отломив от росшего поблизости кустика веточку, он прикусил ее зубами и представил, что это трубка. В памяти его всплыла реклама какой-то марки табака — «Утешенье джентльмена».Утешенье! Вот чего ему было сейчас больше всего нужно. Какой вообще толк от всей этой гонки сквозь парад миров, даже не существующих в действительности, где результаты? Что ему и впрямь следовало бы сделать, так это спокойно вернуться обратно в Гарейден, защитить докторскую, стать эдаким светилом от психиатрии, консультировать состоятельных алкоголиков и делать деньги. С деньгами можно заиметь что угодно — даже привязанность. Ему припомнилось, что согласно накопленным Гарейденским институтом статистическим данным, чуть больше шестидесяти процентов всех женщин способны быть счастливы с любым мужчиной, лишь бы он являлся хорошим добытчиком.На самом деле, конечно, все далеко не так просто. Эта присутствующая здесь огневолосая ракета в девичьем образе являлась его женой, которая никак не входила в эти самые шестьдесят процентов, и никакой девушке, просто желающей хорошего добытчика, никогда не занять ее места. Как бы там ни было, на нем лежит определенная ответственность. Что бы ни случилось у нее с памятью, она ему жена, и он обещал беречь ее — в частности, и от таких типов, как этот Медор. В историях болезни такое встречалось ему довольно часто: когда женщина ее деятельного типа вдруг ни с того ни с сего влюбляется в подобного смазливого слюнтяя, испытывая к нему чисто материнские чувства, и потом от этого страдает. Правда, в конце концов таких возлюбленных обычно презирают.Что же делать-то? Убить Медора он не мог однозначно — это уже явно за пределами его собственного «этоса»* Этос — привычка, обычай (греч.).

, да и вызвало бы у девушки эффект явно противоположный тому, какой был ему нужен. Это бы навеки зафиксировало в памяти любимый образ, как нечто желанное и навсегда потерянное. Да и вообще у него не было никакого желания физически устранять Медора. Этот малый совершенно искренне и открыто признает свою слабость в качестве воина или вообще человека действия, даже не пытается притворяться. Это такая же пародия на сарацинского воина, как если бы кто-то из братьев Маркс попытался сыграть Гамлета. С опытным режиссером...Вот Чалмерсу такая проблема была бы по зубам. Он-то натура целенаправленная, ему ничего не стоит развалить до основания чужую жизнь, чтобы обломками заделать дыры в своей собственной!Как бы там ни было, неплохо было бы чуток и поспать, Медор взялся сторожить Руджера первую половину ночи. Ши очень надеялся, что этот идиот все же не отмочит какую-нибудь глупость вроде освобождения безупречного кавалера от пут, и утешал себя мыслью, что если Медор и поступит подобным образом, Руджер первым делом задаст перцу самому поэту и наделает при этом достаточно шума, чтобы разбудить остальных.Где-то вдалеке разнесся волчий вой. Все вздрогнули. Первому волку вторил другой. Завывальщики устроили дуэт, обмениваясь все более короткими и частыми воями, потом притихли. В этот самый момент Медор тоже что-то заунывно загундел, по-видимому, поэму собственного сочинения.Счастливчик, — подумал Ши, имея в виду волка. Глава 14 — Куда же это мы, к чертовой бабушке, попали? — злился Ши.Внизу, за краем ковра, по-прежнему не было видно ничего, кроме скалистых горных вершин, поросших соснами склонов и обрывистых ущелий, между которыми то и дело металлически поблескивала поверхность воды.— Летим уже несколько часов, а все одно и то же. По-моему, нужно остановиться у бензоколонки и спросить.Бельфеба-Бельфегора слегка нахмурилась.— Как и прежде бывало, сэр Гарольд, опять не уразумела я как следует, что молвил ты.— А то и молвил: мы уже битый час летим в никуда, и лично я не отказался бы что-нибудь съесть.Она посмотрела на него, а потом окинула быстрым взглядом проплывающую внизу землю.— Дивлюсь я, что так жаждешь ты завершить приключенье наше; но коли так, то как раз пролегает под нами дорога, что, если не ошибаюсь, прямиком в Карену нас выведет.— У тебя чертовски острое зрение, детка. Где?Она показала рукой. То была обыкновенная горная тропа вроде тех двух-трех, что уже промелькнули перед их взорами. Тропа круто спадала на дно ущелья, пересекала по цепочке камней ручей и снова влезала на противоположный склон.Ши заложил вираж и по спирали направил ковер вниз в сторону тропы.Бельфегора углядела на ней четыре каких-то точки, которые по мере приближения превратились в человека, ведущего в поводу трех навьюченных ослов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61