— Я... я... Но друг мой Гарр, пусть же хлеба щит и соли отразит меч гнева твоего! Верно же сказано Аль-Гасуном — тот, открыты кому сердца многих, порою собственное сердце открыть не в силах! О несчастнейший я из людей! — Он склонил голову и застучал себя в грудь, сверкая драгоценными браслетами. — Не было у слуги твоего недостойного иной мысли, кроме как что конец каната потерялся, навсегда потерялся, и оплакивать канат сей придется нам до конца дней своих! Но нет спасенья, кроме как от Аллаха, что сохранил тебя, дабы снова стал ты светом очей наших!— Сволочь ты, — процедил Ши сквозь зубы. — В общем, дело было так: ты рассчитывал меня бросить, самому смыться, а потом все это в поэме описать. Такая была задумка, а?— Нет, лишь тростник я на ветру твоего гнева, и стеснилась грудь моя, брат мой! — проныл Медор и, взявшись за отворот своего балахона на груди, осторожно его надорвал. (Ши, кстати, заметил, что это место уже не раз зашивали — подобным аргументом, судя по всему, молодой человек пользовался довольно часто). — Ничто уж не разрубит сей узел, кроме как смерть моя!По щекам у него скатились две крупные слезы и, поблескивая, повисли на клыках. Бельфегора обняла его за плечи.— Не печалься, бедное ты существо! Сэр Гарольд, строго указываю я тебе, что не следует тебе шпынять его, ибо трубадур он, и не считаю я поведением рыцарским грозить тому, кто ни больше ни меньше, как поддерживал тебя во всем подвиге твоем!— Ладно, ладно, — согласился Ши. — Он герой и душка. Просто не понимаю, с чего это мы вообще обеспокоились тебя спасать. Когда мы появились, ты уже там и сама управилась.На сей раз настала очередь Бельфегоры обижаться, как не без некоторого мстительного удовольствия заметил Ши.— Фу, как не стыдно! — произнесла она. — Если желаешь ты заколдовать меня чародействами своими в неблагодарнейшую из девок, заберу я назад свою благосклонность!Ноздри ее затрепетали, и Ши, внезапно почувствовав себя глубоко несчастным, вернулся к навигационным проблемам. Они совершили самый настоящий подвиг, и у всех должно быть приподнятое настроение, а вместо этого...Но мгновеньем позже он уже взял себя в руки и рассудил, что погорячился, обидев Медора, который представлял собой одного из тех шизоидных типов, что совершенно теряются в стрессовых ситуациях — в отличие от него, от Ши, мозг которого при подобных обстоятельствах работает как никогда более четко. Вслух он сказал:— Ладно, ребята, по-моему, для одного вечера ссор уже хватит. (Конечно, он сознавал, что сам внес в ссору наиболее ощутимую долю, но признание могло подорвать его капитанскую репутацию). — Ну что, в замок?— Мой лук, — напомнила Бельфегора. — Без него я беспомощна! Должно быть, на постоялом дворе он остался, где схватили нас. Не окажешь ли такую любезность, сэр Гарольд?В голосе ее еще ощущалась прохлада.— Хорошая мысль, — отозвался Ши, слегка подруливая в сторону деревни. — Мне и самому ужас как хочется наподдать этому трактирщику, а теперь у меня и соответствующая экипировка имеется.Он грозно оскалил клыки.Девушка позади осторожно переместилась на свободное пространство, усевшись на закатанного в ковер Руджера, в результате чего последовал странный звук, нечто среднее между стоном и рыком. Бельфегора вскочила на ноги, отчего ковер рискованно качнулся.— Что здесь? Ужель от колдовства твоего ковры не только летают, но и разговаривают?Ши ухмыльнулся через плечо.— Это твой старый дружок, Руджер Каренский. Мы везем его обратно к дядюшке.— Взаправду? — Отогнув в полутьме край ковра, она пригляделась, после чего рассмеялась раскатистым серебристым смешком. — Ну развеселил ты меня, сэр Гарольд, и во имя веселья этого восстанавливаю я благосклонность свою к верному моему рыцарю! Не прочь была бы я получить ухо медведища этого в качестве трофея!Она выхватила свой маленький охотничий ножик, и ковер аж просел, когда Руджер лихорадочно заизвивался в своих пеленках. Ши вмешался:— Э, э, кончай, подруга. Уже подлетаем.Селение было уже под ними. Окна постоялого двора светились лимонным светом. Ши облетел строение по периметру, осторожно подвел ковер к одному из окон второго этажа и просунулся внутрь. Постояльцев, судя по всему, не было, только на низком столике теплилась масляная лампа.— Пока не видать, — сообщил он. — Ты где его оставила?— По-моему, положила я его на соседнюю кровать, с колчаном вместе.— Там их нет. Медор, нам с тобой придется устроить небольшой обыск. А ты, красавица, оставайся здесь и присматривай, чтоб ковер не унесло — не исключено, что нам придется убегать бегом и выскакивать в окно. Его можно двигать, слегка потянув за бахрому вот тут, только зря лучше не трогай. Если Руджер начнет рыпаться, можешь взять сразу оба его уха.Встрял Медор:— О повелитель мой и брат, не лучше ли мне посидеть здесь, поскольку в случае чего защитить я могу ковер от нападенья? Да и как отличу я один лук от другого?— Нет! — отрезал Ши. — Пойдешь со мной.Он осторожно пролез в окно и протянул руку, чтобы помочь Медору.Спальню они обшарили сверху донизу, заглянули под ковры и во все закоулки, но не нашли ни единого предмета, имевшего бы отношение к стрельбе из лука.— Иншалла!* Иншалла! — здесь: «Судьба!»

— вздохнул Медор. — Предопределено сне с сотворенья мира, что нам никогда...Он примолк, поскольку снизу донесся сначала приближающийся топот копыт, а потом какие-то голоса. Ши на цыпочках подкрался к лестнице. Один из голосов как раз говорил:— Эй, дядя, есть ли в твоем караван-сарае беглецы от правосудия Предводителя Правоверных?— Да послужит залогом голова моя! — послышался голос трактирщика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61