Заметили мельницу — решили зайти и попытать счастья. Вскоре Крылов беседовал с хозяином. Франтишек Прохазка — как назвался мельник — все понял с полуслова. Согласился доставить разведчиков до села Радгоста на своём грузовике.Ещё одна приятная встреча: познакомились с чешскими патриотами. Они рассказали, что связаны с бежавшими из плена советскими бойцами, носят им в лес продукты. Посоветовали наведаться в село Рзи, к деду Маклакову.— Кто этот дед? — спросил Крылов.— Он русский, а живёт здесь с первой мировой войны.Пошли по лесной кромке, тянувшейся вдоль узкой дороги. С огородов пробрались к избе на опушке. Стали ждать, присматриваться. И вот дверь открыл неторопливый, спокойный человек. Подошли к нему Крылов и Крейчи. Маклаков посмотрел на них прозрачно серыми глазами, чуть задержал взгляд на оружии и сразу же заговорил по-русски, сильно окая:— Что стоять-то на ветру? Заходите, заходите, люди добрые.— Как угадали, кто мы? — обеспокоенно спросил его Крылов.— Как же мне своих-то не признать? — пожал плечами дед. — С первого взгляда понял, что вы — русский. А друг ваш, видать, местный…Судьба человека, с которым довелось встретиться разведчикам, была столь необычайной, что о нём стоит рассказать.В метельную зиму крестьянского сына со Смоленщины Степана Маклакова призвали в царскую армию, послали на фронт. Раненый, попал в австрийский плен. Увезли в глубь Чехии.— Ты мой брат, — сказала ему девушка, присевшая у больничной койки. — Я тебя тут выхожу. Работаю сестрой милосердия. Разумеешь, брат?— Да-да. Но скажи, как звать-то тебя?— Марией. А тебя?— Степаном крестили.— Штефан? Брат Штефан…Добрая Мария выходила Маклакова. Они поженились. Построились здесь, у села Рзи. Степан многое умел и все делал просто, бескорыстно: покроет вдове хату, поможет соседу сочинить прошение, а то обучает охочих ребят плотницкому делу…Разведчики и расположились у гостеприимного русского человека.Дед был рад гостям:— Жил, как отрезанный ломоть. Сушила меня здесь тоска-кручина по родной земле, совсем извела — никого, кроме Марии, видеть не хотел. А тут ещё война. Не сплю — думаю: «Вот так, Степа, немец на твоей Смоленщине целые села сжигает да детей убивает, а ты, старый чёрт, русским себя считаешь!».— Я вас понимаю, — заметил Крылов.— И вдруг чувствую, как будто повернулся во мне тайный ключик, а злость — поверите? — вот тут, в горле стала, даже дышать трудно. Пленные бегут из лагерей — наши, русские ребята, я их одену, соберу — и в путь, на волю-волюшку. Там, в горах, они свою дорожку обязательно найдут…Изба Маклакова стала надёжной базой. Можно было приступать к работе. И командир послал радиограмму:«Центр. Соколову. Прибыли в район действия. В лесах много бежавших военнопленных. Местное население относится к нам хорошо. Сегодня с Икаром выезжаем в Чешску Тржебову. Крылов».Предстояло пойти по адресам явок, которыми их обеспечили перед отправкой в тыл. * * * Хмурым утром 27 февраля 1945 года из села Рзи в Чешску Тржебову ехали два велосипедиста. Один — среднего роста, в чёрном вязаном свитере, второй — ростом выше, в сером полупальто и старой, окаймлённой выцветшей лентой шляпе. Этому второму, Людвигу Крейчи, городок казался каким-то знакомым: такие же разноцветные фасады домиков, островерхие красные крыши, как и в Сваляве. Домики рассыпались по обе стороны железной дороги.Но как только два велосипедиста свернули за угол, наткнулись на патруль:— Хальт! Документен! Стой! Документы! (нем.).

У Крейчи перехватило дыхание: Крылов знал всего несколько чешских выражений. Протянул своё удостоверение.— Людвиг Крейчи, — прочитал патрульный. Глянул ему в лицо и громко сказал:— Этот документ уже недействителен. Что, для вас — особые порядки?— Простите, господин обер-лейтенант, — приподнял шляпу Крейчи. — Мы работаем для фронта и все некогда.— Ступайте.Это была их первая встреча лицом к лицу с врагом. Разведчики обхитрили фрицев. Но появляться в городе с такими документами было уже рискованно. А как их заменить? Нужны связи, надёжные люди…Хозяин одной из явок — Вацлав Фиала — работал в Народном доме Своего рода клубе-читальне в старой Чехословакии.

. Разведчики направились туда. Людвиг открыл массивную металлическую дверь и замер: коридор был забит гитлеровцами. Но взял себя в руки, подошёл к офицеру с белой повязкой на рукаве:— Извините, герр гауптман капитан (нем.).

. Не знаете случайно, где здесь кабинет пана Фиалы?— Таких тут нет. Ты что — слепой?Встретили на улице девчонку лет двенадцати. Людвиг спросил просто на всякий случай:— Голка Девочка (чеш.).

, не знаешь, где живёт Вацлав Фиала?Оказалось, что девчонка знает пана Фиалу. Провела к его дому.На стук открыл пожилой мужчина. Остановился на пороге, не приглашая в комнату.— Здесь живёт Вацлав Фиала? — спросил по-чешски Крейчи.— Я Фиала, — ответил мужчина. — Прошу, что вам нужно?Людвиг назвал пароль: «Вас здрави Лаушман…» Хозяин не ответил. Крейчи покосился на Крылова.— Жаднего Лаушмана не познавам Никакого Лаушмана не знаю (чеш.).

, — проворчал Фиала.— Но ведь Лаушман сказал, что он знает вас очень хорошо! — настаивал Крейчи, раздумывая: «Ошибка? Но нет! Фиала подтвердил, что мы пришли по нужному адресу!». Ещё раз выжидающе посмотрел на хозяина. Тот вздохнул:— Ну, вот что, gанове… На каждом шагу немцы, сами понимаете. Меня вызывали в гестапо. Уходите, иначе погубите и себя, и меня…Всё же Фиала под покровом ночи провёл их на квартиру одного знакомого. Там заночевали. Людвиг проснулся на рассвете. Хозяин квартиры стоял у окна, наблюдая за улицей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41