она существовала все годы оккупации, и, хотя несла потери, к концу войны имела хорошо законспирированные явки, сеть связных, работавших преимущественно на транспорте и военных заводах, а также звенья боевиков, занимавшихся охраной явок и тайных складов с оружием. Вначале этой группой руководил рабочий Ярослав Микеш. После поражения немцев под Сталинградом подпольщики активизировали свои действия, и Микеш был схвачен гестаповцами. Попался, как это нередко бывает, случайно, глупо.…С улицы Панской до Вацлавского наместе две минуты ходу. Человек, нёсший под мышкой чёрную папку для нот, куда-то спешил. На площади заглянул в «Корону» и протянул буфетчику карточку. Быстро скушал сосиски и, заметив подошедший к остановке трамвай, выскочил на улицу. От тумбы с объявлениями отошёл человек и поспешил в трамвай вслед за ним. Курьер группы, нёсший в нотной папке оттиски подпольного издания газеты «Рудее право», был ещё неопытным. Он выполнял второй и, как показалось его руководителям, не такой уж сложный рейс — должен был доставить несколько экземпляров из подпольной «экспедиции» на одну из явок.Курьер шёл по Новаковской, не замечая, что за ним последовал шпик. Агент был со стажем: сворачивал в подъезды, приставал к девицам, шнырявшим по городу в поисках клиентуры. И засёк, конечно, дом, куда вошёл курьер. Здесь был «почтовый ящик» группы. Хозяин лежал тяжело больной — острое воспаление лёгких.Случайно здесь оказался Микеш: он привёл врача. Но не успел даже расспросить, как курьер шёл к «ящику», — в комнату ворвались полицейские… В гестапо несказанно обрадовались «жирному улову»: Микеш значился в картотеке тайной полиции уже не первый год…Покорны дал по сети сигнал тревоги. Подпольщики предприняли меры предосторожности. В группу входили не только одиночки — в борьбе с оккупантами участвовали целыми семьями. Но, несмотря на пытки, Микеш выдержал. Он погиб, не выдав ни одной души. Подпольный комитет КПЧ назначил Покорны новым руководителем группы.Иозеф жил в Михле — старом рабочем районе. Работал он на заводе ПЭВ французско-чешской фирмы, занимавшейся производством и торговлей электрооборудования. В подпольной организации вместе с ним участвовал брат Ярослав и жена Ружена. А шестнадцатилетний брат жены Иозеф Фагл — механик радиомастерской — и его друг слесарь Лада Врана несли вооружённую охрану явок.У Покорны имелись надёжные помощники — Франта Пешек, Ярослав Аккерман, Франтишек Марзлик — человек большой выдержки и острого ума.Последний год подпольщики не только распространяли нелегальную литературу и готовили диверсии на военных базах. По цепочке связи они получали ценнейшие сведения из военных предприятий и учреждений и передавали их за линию фронта. В январе обстановка в столице стала накаляться. По предложению партийного комитета, группа начала готовить рабочих заводов к вооружённому восстанию. Да и сами подпольщики стали запасаться всем необходимым для открытой борьбы с оккупантами. Иозеф Файгл с друзьями собрал комплект для радиостанции. В мастерской, построенной в саду, за домом Покорны, ребята по ночам монтировали мощный передатчик. Станция, предназначенная для вещания в черте города, должна была возвестить пражан о начале восстания. Собрав аппаратуру, искусно заминировали всю мастерскую — на случай провала.Покорны знал: приезд Вашела придаст работе группы более оперативный характер. Учитывая горький опыт прошлого, он особенно тщательно позаботился о сборе информациидля советского радиста. IX Ярда Бобур, сцепщик вагонов на товарной станции, слыл грубияном и нелюдимом на всём вагонном участке. Даже мастер Фихтель — из судетских немцев — и тот его побаивался. Бобур в лютые морозы ходил без фуражки, медвежьей походкой двигался вдоль вагонов. Несмотря на свой огромный рост, ловко нырял и делал расцепку. Мог при случае катнуть пустую теплушку: страшной силы был этот Бобур. Рассказывали, что где-то в Южной Чехии каратели сожгли его семью. Впрочем, этого никто точно не знал. Работал Бобур за четверых, и мастера это устраивало.Самым деликатным и любимым словом в лексиконе Бобура было «дерьмо». Соберутся вагонники на перекур, говорят о том, о сём, а Бобур молчит. Потом неожиданно скажет:— Все это дерьмо!— Ты о чём, Ярдик? — ласково переспросят товарищи.— Про табак, — ответит Бобур.Подойдёт во время смены мастер, поёжится:— Ну, как, Ярда?— Собачье дерьмо, — сплюнет Бобур.— Ты это про что?— А про крючок, — подбросит крюк сцепа. — Дерьмо, а не металл. И все дерьмо.— Что — все?— А так — все…Вечерами Бобур садился в поезд и уезжал в пригород. Говорили, живёт на квартире у какой-то вдовушки.— Не завидую ей, — сказал мастер рабочим. — Держать квартиранта с таким вот характером — нужно обладать мужеством.— А откуда вы её характер знаете? — посмеивались рабочие. — Может быть, Ярда подходящую и нашёл…Бобур сходил в Моджанах и брёл по улицам посёлка Клинца. Действительно, его встречала женщина — худенькая, остроносая. Он брал её рукой за плечо, и так доходили до маленького опрятного домика в глубине посёлка. Оттуда по тропинке, пользуясь темнотой, Бобур добирался до дома Пешека. Он появлялся так внезапно, что даже чуткое ухо Вашела не могло уловить его— И как это ты ходишь? — удивлялся Отакар, разглядывая Ярду.— Ножками, — отвечал тот, усаживаясь на скамью.Вашел глядел на эти «ножки» 48-го растоптанного размера, а Бобур тем временем стаскивал сапог и вынимал из-под стельки сводку.В тот вечер он доставил особенно ценную информацию. Вашел ушёл в соседнюю комнату готовить радиограмму. Ярда постучался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41