«Не уезжай ты, мой голубчик! Печально жить мне без тебя!»Даниель поднял брови:— И давно он так… поет?Надя сверилась с напольными часами:— Да уж, наверное, с полчаса…«Дай на прощанье обещанье, что не забудешь ты меня!» — доносилось из-за двери.— Он не повеселел хоть немного? — поинтересовался Даниель.— Не могу сказать, чтобы повеселел, но, когда пришел, был какой-то очень… оживленный. Слушай, как ты думаешь, с ним все в порядке? Сам беспрестанно нас погоняет, говорит, что каждая минута на счету, а теперь вот сидит и… Я прямо не знаю, что думать.«Скажи ты мне, скажи ты мне, что любишь меня, что любишь меня…» — нежно умолял поющий голос.— Эх, — прошептала Надя, — если бы мне так спели, я бы сказала. И ни минуты бы не думала!— Да? — Даниель посмотрел на нее с сомнением. — У меня что, есть повод для беспокойства?Надя ответила ему насмешливым взглядом:— Это вряд ли. Заметь, я тебе эти слова говорю часто и регулярно, несмотря на то, что ты для меня уже сто лет на гитаре не играл.«Когда порой тебя не вижу, грустна, задумчива брожу», — продолжал петь голос за дверью.— Намек твой понят, — сказал Даниель, улыбаясь Наде с легкой долей кокетства. — Учту это пожелание на будущее… Ладно. Поет он, конечно, замечательно, кто спорит, но концерт пора заканчивать.«Когда речей твоих не слышу…» — неслось из кабинета.— И вообще, — добавила Надя. — Чем в одиночку душу себе рвать, поехал бы к Марине и пел перед ней.— А что, хорошая мысль! — заметил Даниель. — Надо бы ему об этом сказать.«Мне кажется, я не живу!» — уверял Себастьян.Даниель открыл дверь в кабинет друга, и голос, поющий «Скажи ты мне…» вырвался на свободу и заполнил собой все пространство. Дождавшись, пока Себастьян допоет припев до конца и, разразившись финальным аккордом, оторвет пальцы от клавиш рояля, Даниель спросил:— А Марине ты это петь не пробовал? Себастьян вздрогнул и посмотрел на Даниеля так, словно тот только что его разбудил. Приподнял левую бровь и задумчиво произнес: — Нет. А ты считаешь, имеет смысл?— А то как же! — с готовностью откликнулся Даниель. — Чем страдать в одиночку, лучше устроить маленькое, но приятное выступление лично для нее и помириться, наконец, под занавес…Себастьян вздохнул:— Если бы это было так просто… Я же сказал ей, что нам надо расстаться, что между нами не должно быть никаких личных отношений…— Эка невидаль! Мне Надя по сто раз на дню говорит вещи и похуже, однако же мы почему-то до сих пор вместе. И прекрасно себя чувствуем!Пока есть взаимная любовь, разорвать отношения практически невозможно — даже при большом желании. Так что брось кукситься и приступай к решительным действиям. Но только не сейчас, потому что нас ждет работа. Вот, например, угадай, что мы нашли дома у Рябинина?— Гадать не буду, но тебя с удовольствием послушаю, — перешел на более деловой тон Себастьян.— Ma-аленький полиэтиленовый пакетик с большо-ой суммой денежек! Тридцать тысяч долларов… И еще рубашечку скомканную. А на ней пятнышки такие буроватенькие. Очень похожие на кровь. И мобильный телефон — знаешь чей? Убитого оператора Коркина. Словом, кажется, раскрыли мы дело. Едем к Захарову.— Хорошо, — сказал Себастьян, но особой радости в его голосе не было, что Даниеля несколько обескуражило. — Сейчас поедем, я только позвоню…Подойдя к телефону, он взялся за трубку и, обернувшись, с сомнением посмотрел на Даниеля.— Мне выйти? — догадался тот.— Да нет, не нужно, — после секундного колебания ответил Себастьян. Набрал номер и застыл с сосредоточенным выражением на лице. Подождав немного, положил трубку и выдохнул забытый в легких воздух.— Что, ее нет дома? — сочувственно поинтересовался Даниель.Себастьян молча кивнул.— Но ты же можешь найти ее по-другому… Себастьян покачал головой.— Нет. Не хочу. Боюсь, мне может не понравиться то место, где я ее найду. Так что лучше притвориться, что… Ладно, это не важно. Важно другое. Думаю, дело наше еще не раскрыто и праздновать победу нам рано.— Почему ты так решил? — недоуменно спросил Даниель.Себастьян едва заметно шевельнул плечами и коротко ответил:— Интуиция.Подошел к роялю и опустил крышку. Глава 25УМ — ХОРОШО, А ДВА — ЛУЧШЕ Домой я добралась целая и невредимая, что обрадовало и изумило меня до крайности. Слежки за собой я тоже не заметила, несмотря на все предосторожности. А я их предпринимала немало. Например, постоянно вращалась вокруг собственной оси с целью обнаружения крадущихся за мной типов, внезапно сворачивала в подворотни, ожидала, не проскачет ли кто-нибудь мимо, отчаянно озираясь в поисках меня. Кроме того, я заходила в попадавшиеся по дороге магазины и изучала окрестности через стекло их витрин, перебегала проезжую часть дороги в неположенном и опасном месте и наблюдала за тем, не пытается ли кто-нибудь повторить мой каскадерский номер. Но никто, в том числе и сероглазый красавчик-саксофонист, не попался в расставленные мною сети, от чего я испытала странную смесь облегчения и разочарования.Надя появилась с наступлением темноты, отягощенная сумками с продуктами, вид которых наполнил блаженством мою измученную голодом душу.Разложив покупки по столу и грозно цыкнув на меня, когда я попыталась заикнуться о том, чтобы отдать ей деньги, Надя окинула кухню торжествующим взором и, победоносно взмахнув в воздухе смуглым кулаком, смачно сказала:— Йес! Нам это дело раскрыть — как орех щелкнуть! А наши начальники со своей бестолковой версией сядут в большую и грязную лужу.— Подожди-ка, — перебила ее я. — У меня тут еще одна версия образовалась.И рассказала ей о невесть откуда взявшейся кассете и о непродуктивной во всех отношениях встрече с депутатом Государственной думы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74