Честно говоря — вообще не имею ни малейшего представления. Но могу догадываться.По словам Нади, когда минут через двадцать неудержимое любопытство выгнало их с Даниелем обратно в приемную, мы с Себастьяном стояли у камина, держа друг друга за руки и смотря друг на друга обожающе, и выглядели, как она выразилась, «до омерзения слащаво». Когда я попыталась обидеться на такую не слишком-то лестную характеристику, Надя смерила меня сердитым взглядом и призналась, что эти слова продиктованы завистью. «Даниель, конечно, очень милый, и я его очень люблю, но в партнеры для подобной сцены он совершенно не годится, — недовольно сказала она. Подумала немного и добавила: — Правда, я, пожалуй, тоже». И, кажется, это ее утешило.— Так, — сказал Даниель. — Мне страшно неудобно вмешиваться, но вынужден напомнить: наше дело еще не закрыто, работа в разгаре. Поэтому нельзя ли, покончив с лирикой, перейти к трудовым будням?— А? — спросил Себастьян, поднимая на друга шоколадные глаза, подернутые влажной дымкой. Несколько мгновений — и туман растаял без следа. Взгляд Себастьяна стал ясным и сосредоточенным. — Да, действительно. Пошли в твой кабинет, Даниель.В кабинете Даниеля мы расселись вокруг стола. И первое, что сделал белокурый ангел, — грозно сверкнул голубыми глазами и сурово произнес:— Ну, голубушки мои, признавайтесь, что еще за заговор вы надумали против нас устраивать?И быстренько рассказывайте, что вы раскопали про Ирину Сидорову!— Как?! — взвизгнула Надя. — Ты… все знаешь? Но откуда?Я нервно захихикала и сквозь смех произнесла:— Я так и думала!— Удивительно… — саркастически отозвался Даниель. — По твоим поступкам никак нельзя догадаться, что ты умеешь думать. А ты, любовь всей моей жизни, — обратился он к Наде, — неужели думаешь, что я не видел твои манипуляции с документацией? Конфиденциальной, между прочим. С другой работы тебя за такие фокусы вмиг бы уволили.— Ну и ты уволь! — угрожающе сказала Надя. — Что тебе мешает?— Мешает мне большое и чистое чувство, — проникновенно ответил Даниель. — Но дураком это чувство меня пока не сделало. Так что я понял, куда и откуда ветер дует, и сообщил свой метеорологический прогноз Себастьяну. Посовещавшись, мы постановили: чем бы дитя ни тешилось, только бы не плакало. И оставили вам разработку версии с натурщицей.— Это называется «использовать втемную», — мрачно процедила Надя.— Это называется «использовать разрушительную энергию в мирных целях»! — возразил Даниель.— Нет, я не понимаю… Вы же были уверены, что убийца — Рябинин, — недоумевала Надя.— Ни в чем мы не были уверены. А теперь уже твердо уверены, что это не он, — ответил Даниель. — Захарову позвонил некто Гасан — милый дедушка, пользующийся огромным авторитетом среди азербайджанской диаспоры в Москве. И оказалось, что у Рябинина железное алиби. Тридцать тысяч, которые у него нашли, дал ему Гасан. И послал приглядывать за ним своего человека. Видите ли, любит старик знать, на что тратятся его деньги. Такая у него жизненная позиция. Человек Гасана ходил за Рябиннным как приклеенный и проводил его до самой двери квартиры, где был убит оператор. Парень выскочил оттуда сразу, как только вошел, никаких выстрелов не звучало. Человек Гасана не поленился, тоже зашел, в квартиру и увидел там труп. Следивший известил обо всем Гасана, тот велел продолжать слежку. Указание было исполнено в точности. По словам азербайджанца, пистолета Рябинин не выбрасывал и вообще ни от каких улик не избавлялся.— Подождите, — сказала я. — Ну, хорошо, оператора он не убивал. Но это же не значит, что он не убивал Хромова?— Не значит, — заговорил молчавший до той поры Себастьян. — Но по убийству Хромова у нас есть одно интересное открытие. Экспертиза обнаружила следы неизвестного науке фермента на краях раны.— И что это дает следствию? — спросила я.— Официальному следствию — ровным счетом ничего, — улыбнулся Себастьян. — А нам — очень многое. Дело в том, что неизвестный науке фермент — не что иное, как слюна вампира.— О господи, — только и смогла произнести я.— А что говорит сам Рябинин? — поспешно спросила Надя.Добрая душа! Очевидно, подруга хотела отвлечь от меня внимание ангелов. Однако острый, как лезвие, взгляд Себастьяна красноречиво сказал мне, что одними возгласами я теперь не отделаюсь.— Рябинин говорит, что пришел к Хромову, чтобы еще раз поговорить о деньгах, — сказал Даниель. — Проблема, как оказалось, была в том, что парень просил у него в долг две тысячи долларов — хотел купить машину и зарабатывать на жизнь частным извозом. Хромов ему отказал, и парень был страшно возмущен этим: как же, Хромов не только лишил его законного наследства, обогатился за его счет, да еще и не может помочь сыну своего благодетеля в такой малости. У Рябинина обостренное чувство справедливости и при этом напрочь отсутствует выдержка. Короче, когда он пришел в мастерскую, чтобы высказать художнику наболевшее, Хромов был уже мертв. Не успел Рябинин прийти в себя, как появились телевизионщики, которых, как я понимаю, зазвал в мастерскую твой, Марина, приятель Тигра. Кстати, он-то об убийстве что-нибудь знал?Я покачала головой:— Понятия не имел.— Рябинин вырубил свет в мастерской, — продолжал Даниель, — и, прорываясь к выходу, надавал телевизионщикам по мордам. А потом вездесущий, узнавший его все-таки оператор Стасик позвонил ему и популярно объяснил, что, если Рябинин дорожит свободой, он должен заплатить большую сумму денег. Рябинину не хотелось снова в тюрьму, и деньги он достал. Остальное вам известно. Мы ему верим. Верим и в то, что никаких вещей с трупа оператора он не брал и что кто-то ухитрился их ему подбросить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74