— Да по нему за семь верст видно, что это самовлюбленный, бессердечный болван! Такие коллекционируют женщин, как насекомых — усыпляют эфиром и накалывают на булавки!
— Можешь не продолжать свою мысль — я понял. Только не забывай, что у женщин, в отличие от насекомых, есть голова на плечах, предназначенная не только для украшения, всяких там причесок, макияжа, шляпок, сережек и прочей ерунды. У нее внутри есть такая полезная штука, мозги называется. И если они ими не пользуются, предпочитая всякие другие органы… Не смотри ты на меня так! Я про глаза, уши и сердце! А ты что подумал? Тем, про что ты подумал, обычно мужчины пользуются вместо мозгов… Ну, так вот, если женщины такие дуры, то они и виноваты, а никак не те, кто этой глупостью пользуются. Тем более что бабники, о которых мы с тобой ведем сейчас речь, совершенно бескорыстны и дают женщинам очень многое. Просто женщины требуют от них гораздо больше того, что они в состоянии им дать…
— Да ты просто какой—то апологет донжуанства! — Себастьян смотрел на Даниеля почти с ужасом. — Тебя послушать, можно подумать, что ты и сам такой.
— А почему бы и нет? — Даниель подмигнул Себастьяну.
— Этого только не хватало! Надеюсь, Надя об этом не узнает. Потому что иначе неизбежно начнется третья мировая война…
— Не волнуйся, все под контролем. Так что с делом Листовского? Продолжаем работать?
Себастьян поморщился:
— Не нравится мне все это…
— Мы уже выяснили, что ты не симпатизируешь Кириллу. Чем еще ты недоволен?
— Ты считаешь, этого недостаточно? Как я могу обеспечивать безопасность человека, которому мне больше всего хочется вмазать по физиономии?
— Что я слышу? Ты ли это? Себастьян, такие слова из твоих уст — невозможно поверить! А всё женщины! Женщины… Кстати, как ты думаешь, поверили наши женщины в то, что ты им сегодня наплел?
Себастьян пожал плечами:
— Не вполне, наверное. Я бы на их месте ни за что не поверил. Но выдвигать другую версию нашего отсутствия уже поздно.
— Да уж, задний ход теперь не дашь. Честно говоря, я не понимаю, для чего светлейшему архангелу Михаилу так понадобилась вся эта срочность и секретность и почему о новой Лестнице в Петербурге никто, кроме нас, не должен знать? И зачем она вообще нужна, есть же прекрасная Лестница под Москвой!
— Очевидно, архистратиг небесных сил что—то задумал. Но почему из всего ангельского войска ему понадобились двое ссыльных, по горло увязших в земных делах? — Себастьян задумчиво провел по губам указательным пальцем.
Даниель посмотрел на него в зеркало заднего вида.
— Кстати, я давно хочу тебя спросить: с чего ты взял, что наше пребывание среди людей похоже на ссылку? Никто ведь так толком и не объяснил, зачем тебя сюда отправили. Наказывать тебя было явно не за что. Ты, конечно, не безупречен, но если за это ссылать, то на небесах ни одной живой души не останется… И вот еще что непонятно — почему мне с такой легкостью позволили увязаться за тобой? Я над этим много думал… Может, это и не ссылка вовсе, а своего рода… командировка? Ответственное задание, которое не могли доверить никому, кроме нас с тобой?
Но Себастьян, погруженный в свои мысли, кажется, даже не слышал, что ему говорит Даниель, потому что без особой связи с его словами проговорил:
— Знаешь, Даниель, я чувствую, что очень скоро нам стоит ждать больших неприятностей. Что—то произойдет…
— Ты имеешь в виду — там? — Даниель поднял указательный палец вверх. Себастьян покачал головой:
— Нет. Здесь. Михаила тревожат сейчас земные проблемы, а не небесные. И, боюсь, нынешнее дело, которое, раз мы взялись за него, так уж и быть постараемся довести до конца, покажется нам легкой прогулкой по сравнению с тем, что нас ждет.
Глава 10
ВРАНЬЕ КАК ВИД ИСКУССТВА
Надо было срочно уносить ноги. Во дворе, с самого краю, стояла, тускло поблескивая под слоем московской пыли, черная «Победа», а это значило, что, по крайней мере, один из двух ангелов находился сейчас в клубе, и мы с Кириллом рисковали быть обнаруженными в любой момент.
К сожалению, ощущение под ногами горящей земли сильно замедлило мой мыслительный процесс, и пока я собрала расползающиеся, как медуза на солнце, мысли в кулак, Кирилл успел не только заглушить мотор, но и открыть дверь, так что мне пришлось поспешно схватить его за ремень брюк.
— Э—э… Я думаю, нам лучше туда не ходить, — не внушающим никакого доверия тоном проблеяла я.
— А что такое? Ты здесь уже была?
— Нет! То есть да, один раз. Но мне этого раза на всю жизнь хватит! — Сама бы я себе ни за что не поверила. Вранье экспромтом удается мне плохо. К тому же врать нужно было ускоренным темпом — на горизонте каждую минуту мог появиться кто—нибудь знакомый, не говоря уж о самих ангелах, а оперативное вранье без предварительной подготовки — это особый род искусства, к которому у меня, к сожалению, нет никакого таланта. Но выхода не было.
— Да? — Кирилл заинтересовался, но дверь не захлопнул. — И что произошло?
Я зажмурилась от отвращения к себе и выпалила:
— У меня было отравление! — и зачем—то добавила: — Алкогольное.
Кирилл, изумившись, машинально хлопнул дверью:
— Что же ты такое пила?
— Не помню! — ляпнула я, но потом, сообразив, что порчу репутацию не клубу «Ступени», а себе самой, поправилась: — Какой—то коктейль…
Слегка утешало то, что мои россказни не были чистой выдумкой — когда я только устроилась работать в «Ступени», мне действительно однажды стало плохо после коктейля. Правда, это произошло оттого, что один милый дяденька — великий певец и великий мерзавец — подсыпал мне в бокал какой—то дряни, но в настоящий момент это было не так уж и важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65