Так что, скорее всего даром я исписываю одну за другой толстые тетради и стучу по клавишам компьютера, вскакивая посреди ночи, шарю по столу в поисках ручки и чистого листа бумаги…
Ладно, бог с ними, с муками творчества. Будем считать, что это заметка для себя. Или примечание к собственной удивительной жизни для тех, кто сможет, вернее, захочет поверить в то, что мои истории — не плод воспаленного женского воображения, разыгравшегося в процессе мытья посуды, а чистейшая правда, без единой крупицы вымысла…
Глава 1
НОЧНОЕ СВИДАНИЕ
Настольная лампа преклонных лет — темно-красный абажур на массивной деревянной ноге — выхватывала из ночной темноты край подоконника, поверхность стола, покрытую зеленым сукном, стопки потрепанных книг на нем, тяжелый чернильный прибор — граненое стекло, бронзовые крышечки — и правую руку с зажатым в ней желтым кохиноровским карандашом, медленно листающую страницы. Мягкий грифель с негромким шорохом подчеркивал строчки, ставил галочки, и восклицательные знаки на пожелтевших от времени полях. Левая рука подпирала кулаком подбородок. На лице лежали густые тени.
В распахнутое окно лезли из сада ветки старой яблони. По саду тянулся туман, пришедший с озера.
Внезапно сидящий за столом положил карандаш на книгу и прислушался к неясным ночным звукам. Левая рука щелкнула выключателем лампы. Комната погрузилась в темноту.
С минуту он сидел неподвижно. Потом бесшумно встал из—за стола, обогнул его и так же, почти бесшумно, перемахнул через подоконник.
Спрыгнув на траву, выпрямился, отводя ладонью ветки, и осторожно пошел в глубь сада, мимо кустов черной смородины и крыжовника.
Возле густо разросшегося жасмина он замедлил шаги, и, наконец, остановился, тихонько охнув.
На скамейке возле задней калитки сидела темноволосая девушка в длинном светло— голубом сарафане.
— Здравствуй, Вадим, — сказала она.
— Ты? — прошептал он еле слышно и бросился к ней. — Ты… ты…— повторял он, ощупывая, словно слепой, ее лицо, целуя бледные, словно восковые щеки. — Это ты…
И вдруг отшатнулся, прошептав:
— Но ведь ты же…
— Не бойся. Не бойся ничего. Он крепко сжал ее руки:
— Я боюсь, ты опять уйдешь.
— Не сейчас. Ты должен помочь мне, Вадим. Если все еще любишь меня.
Она провела ладонью по его мокрому от слез лицу. Он закрыл глаза и глухо произнес:
— Я сделаю все, что ты скажешь.
Глава 2
ВСЕ НЕ СЛАВА БОГУ
Город надоел мне хуже горькой редьки. Гораздо хуже, если учесть то обстоятельство, что горькая редька абсолютно ни в чем передо мной не провинилась.
Я помешала ложкой кукурузные хлопья, плавающие в холодном молоке, и тяжело вздохнула.
День еще только начинался, а занавески на окнах уже пахли горячей тканью, словно только что вышли из—под раскаленного утюга. Это означало, что мне придется тащиться на работу по проклятой жаре, наслаждаясь в полной мере ароматом выхлопных газов и висящей в воздухе пылью, потеть и задыхаться в душном метро, не уставая горестно изумляться нежеланию соотечественников принимать душ, пользоваться дезодорантом и стирать одежду, а потом… Ой, нет, не надо. Конечно, в помещении детективного агентства «Гарда», — на табличке которого, латинская надпись нахально гласит о необходимости отделения овец от козлищ — а за козлищ ответят! — таинственным образом безо всяких кондиционеров сохраняется прохлада тенистой поляны в лесу у ручья. Но что мне в этой прохладе, если жизнь моя, не в первый раз за этот год, бесповоротно утратила смысл? Разумеется, во всем виновата я сама. Прежде всего — не вняла доводам рассудка, полузадушено хрипевшего: нельзя заводить любовные отношения на рабочем месте!
Конечно, настоящий служебный роман — не расчетливо закрученная интрижка, призванная ускорить карьерный рост, и не мерзкие сексуальные домогательства, с легкой американской руки, повсеместно прозванные устрашающе скрежещущим словом «харрасмент», а настоящее большое чувство без отрыва от производства — вещь по—своему замечательная. Служебный роман расцвечивает самые серые будни яркими красками выходных и праздников, и даже утро понедельника становится таким же приятным и волнующим, как последние рабочие часы в день перед Восьмым марта. Служебный роман пробуждает трудовой энтузиазм даже в самом закоренелом тунеядце, заставляя его работать ударно, плодотворно, а иногда и сверхурочно. В помещении, где протекает служебный роман, на стенах всегда лежат солнечные пятна, разговоры наполнены особым смыслом, а продукция кофеварки по крепости даст десять очков вперед продукции московского завода «Кристалл».
Почему же в таком случае любовные отношения на работе заводить категорически не рекомендуется?
Да потому, что любой роман, и служебный — не исключение, когда—нибудь кончается. Случается, хотя и редко, что сослуживцы успокаиваются в законном браке, но эта сказочная история нас не интересует. По большей же части роман кончается тем, что чувства остывают и теряют вкус, как остатки кофе в кофеварке. Грустнее же всего то, что вместе с чувствами бесследно пропадает всякое желание работать. Бывает и третий вариант. О свадьбе думать рано или вовсе ни к чему, однако чувства не остыли, жизнь кажется прекрасной и замечательной, птички поют, цветочки распускаются, даже если за окном середина января… и вдруг все обваливается самым нелепым и отвратительным образом. Жизнь непоправимо отравлена, в голове сумбур вместо музыки, а при мысли о работе организм сводит судорогой.
Вот это—то несчастье и произошло со мной.
А ведь все было так замечательно. Ничто не предвещало беды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65