Лет сто здесь никто не убирался, и пыль пополам с паутиной покрывала все, словно накидка с бахромой.
Себастьян сидел в кресле со сломанным подлокотником и листал какой-то альбом. Подойдя ближе, я присмотрелась; старинные открытки — истории в стиле модерн; пышнотелые дамы — минимум гардероба, максимум игривости во взоре; фотографии скульптур…
— Уехали они? — спросил Себастьян.
— Да, — ответила я. — Только что.
— Захаров смотрел на меня как на кретина. Кажется, я не могу осуждать его за это.
— Все могут ошибаться.
— Но не так по-дурацки. Кроме того, минут десять назад у меня был не слишком приятный разговор с господином Листовским. Должен тебе сказать, что он не стеснялся в выражениях, и мне стоило больших усилий удержаться от соблазна не превратить его, например…
— В крысу, — подсказала я.
— Да, во что-то подобное.
— Ну и превратил бы!
— А с какой стати он должен расплачиваться за мои ошибки? Я и так, пожалуй, слишком беспечно распоряжаюсь судьбами людей, будто это не живые существа, а шахматные фигуры… Вот видишь, даже не подумал о том, что я сижу, а ты стоишь. Но, к счастью, это исправляется очень просто.
Себастьян встал с кресла и сделал приглашающий жест:
— Садись.
Я замотала головой:
— Извини, но это кресло почему-то совсем не вызывает желания присесть.
— Хорошо, — кивнул Себастьян. — Сейчас найдем что-нибудь получше.
И, несмотря на мои протесты, обошел с канделябром все углы. В конце концов мне пришлось сесть на колченогий пуфик, раскачивавшийся при каждом движении.
— Так что, — спросила я, тщетно пытаясь устроиться поудобнее, — Листовский отказался от наших услуг?
Втайне я надеялась, что так и случилось. Конечно, мне было обидно за Себастьяна, но дело о попытках убийства Кирилла так запуталось и так мне надоело, что я была бы счастлива бросить его немедленно.
Но, к моему разочарованию, Себастьян покачал головой:
— Нет. Наш кредит доверия еще полностью не исчерпан, хотя и пришлось пойти на кое-какие уступки.
— Какие?
— Утром Кирилла перевезут в другое место, где ему будет обеспечено круглосуточное наблюдение — три личных телохранителя, наружная охрана, снайперы, видеокамеры… Каждый его шаг под контролем, и каждая пылинка в радиусе пятисот метров под прицелом. На улицу выходить он не будет, допуск к нему — только у отца.
— В общем, почти как в тюрьме, — подытожила я.
— Что-то вроде этого, хотя смысл другой.
— И долго он там будет сидеть? Пока мы не найдем этого Варфоломея?
— Варфоломей — только фигура в этой партии, если продолжать сравнение с шахматами.
Фигуры же, даже ферзи, ничего не значат сами по себе, без того, кто расставит их по доске, а потом начнет двигать их.
— То есть мы должны найти шахматиста, — догадалась я и от восхищения собственной проницательностью качнулась на пуфике так, что едва не съехала на пол.
— Это один из вариантов. Но я предпочитаю другой…
Я вопросительно уставилась на Себастьяна, и он договорил:
— Мы сделаем так, чтобы он сам нашел нас.
— Но как? И зачем ему искать нас?
— Ну, он, конечно, будет искать не нас, а того, кто ему нужен, — Кирилла. Но мы-то будем поблизости.
— Как же он подберется к Кириллу, если его, то есть Кирилла, будут так здорово охранять?
Себастьян лукаво улыбнулся:
— А мы ему немного поможем. Ты ведь не забыла еще про то, что в субботу, то есть уже завтра, у Кирилла день рождения?
— И что?
— А вот что. — Себастьян протянул мне сложенный вдвое лист тонкого картона.
На внешней стороне листа по желтоватому фону шли белые узоры в форме хорошо знакомой мне эмблемы — стилизованного крылышка. Внутри же оказался текст — приглашение на «торжество в веселом дружеском кругу», — составленный в высокопарных, но несколько неуклюжих выражениях.
— Мы поручили составление приглашения Наде, — опять прочитал мои мысли Себастьян. — Она очень сердилась.
Я живо вообразила себе Надины творческие муки, но вместо того, чтобы посочувствовать, тихонько захихикала.
— Но еще больше она рассердилась, когда ей пришлось надписывать все приглашения — как видишь, тут специально оставлено для этого место. Даниелю пришлось ей помогать, потому что иначе не обошлось бы без человеческих жертв.
Представив злую Надю, свирепо заправляющую приглашения в пишущую машинку, и опасливо отодвинувшегося от нее на самый край стола Даниеля, расхохоталась, приземлившись-таки на пол.
— Давно заметил, что в тебе нет никакого сострадания к ближним, — помогая мне отряхнуться, сказал Себастьян. — Прямо даже и не знаю, звать ли тебя на этот день рождения. Ведь прирежешь же где-нибудь в уголочке Кирилла, а мы с Даниелем расхлебывай.
— Ну, если говорить о гибели от моих рук, то этого больше следует опасаться тебе, а не ему, — усмехнулась я.
Я всегда подозревал, что Надя на тебя плохо влияет, — с грустью констатировал Себастьян, обнимая меня за талию — Из милой, застенчивой девушки ты неуклонно превращаешься в социально опасный элемент.
— Почему же ты продолжаешь поддерживать сомной отношения? — кокетливо осведомилась я.
— Ну, во-первых, я ангел во всех смыслах этого слова. А во-вторых… люблю тебя и ничего не могу с собой поделать.
Откровенно говоря, после этих слов я ждала поцелуя. Но его не последовало.
Себастьян убрал руки с моей талии и подняв с пола уже знакомый мне черный портфельположил его себе на колени. Расстегнув «Молнию» на портфеле, поднял крышку и открыл лежащий в нем ноутбук.
Я с интересом наблюдала за его манипуляциями.
— Сейчас я покажу тебе кое-что интересное.
Я придвинула к его креслу пуфик иоперевшись на уцелевший подлокотник, заглянула вноутбук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65