– Этот человек достойно выполнил свою задачу, особенно, если учесть, что он много слабее вас. Я вижу, вы обошлись с ним жестоко, и тем не менее я надеюсь, что мы восстановим его. Он храбрый человек, сэр. Он пошел на это дело добровольно, хотя расчеты показывали, что велика вероятность нанесения ущерба его сознанию, а это страшнее, чем физическое уродство.
Сознание Ченниса билось в путах Мула, но не в силах было порвать их; слова предупреждения оставались не сказанными. Ченнис мог только излучать страх, страх…
– Вы знаете о том, что Ница уничтожена? – холодно спросил Мул.
– Да. Мы предвидели нападение.
– Я так и думал. Предвидели, но не предотвратили?
– Не предотвратили, – Первый Спикер не старался скрыть, что казнит себя за это. – В этом огромная доля моей вины. Мы должны были действовать еще пять лет назад. Мы с самого начала – с того момента, когда вы заняли Калган, – подозревали, что вы способны управлять человеческими эмоциями. Это не сверхъестественный дар, Первый Гражданин.
Способность передавать эмоции, развитая у вас и у меня, не является современным достижением человечества. В слабой степени она присуща каждому человеку. Любой может понять эмоции собеседника по выражению лица, интонациям речи, жестам и так далее. Животные распознают эмоции лучше человека, подключая обоняние. Естественно, их эмоции менее сложны.
На самом деле человек способен на большее, но, пользуясь в течение миллиона лет речью, человечество забыло о возможности непосредственного эмоционального контакта. Заслуга ученых Второго Фонда состоит в том, что они хотя бы частично восстановили эту человеческую способность.
Мы не рождаемся с нею. Мы развиваем ее в течение жизни путем постоянного упражнения, точно так же, как посредством физических упражнений можно развить силу мышц. Вы же рождены с этой способностью.
Мы вычислили это. Мы понимали, к чему это приведет. Вы были как зрячий в царстве слепых. У вас неминуемо должна была развиться мания величия. К этому мы подготовились. Однако, мы не учли двух факторов.
Мы не знали, в какой степени развита ваша способность управлять эмоциями. Мы можем влиять лишь на тех, кого видим, поэтому мы бессильны против оружия. Для вас же видение не играет никакой роли. Мы в конце концов обнаружили, что вы способны поддерживать эмоциональный контакт с людьми, находящимися на большом расстоянии от вас, но было уже поздно.
Кроме того, мы не знали о вашем физическом недостатке – том, который мучил вас сильнее всего и подсказал вам имя Мул. Мы не предвидели, что вы не просто мутант, а стерильный мутант, и не учли связанного с этим комплекса неполноценности.
Ответственность за эти просчеты лежит на мне, так как я был лидером Второго Фонда, когда вы захватили Калган. Мы поняли нашу ошибку, когда вы покорили Первый Фонд, а теперь в результате этой ошибки погибли миллионы людей в Нице.
– Вы намерены исправить положение? – тонкие губы Мула побледнели, он был сама ненависть. – Что вы сделаете? Превратите меня в толстяка? Наделите мужской силой? Вычеркнете из моей памяти безрадостное детство? Вас трогают мои несчастья, мои страдания? Я не жалею о содеянном: я не мог поступать иначе. Пусть Галактика защищается сама, как я защищался сам!
– Ваши чувства нельзя осуждать, – сказал Первый Спикер, – так как ясно, что они сложились под влиянием не зависящих от вас обстоятельств. Их можно только изменить. Гибель Ницы была неизбежной. Сохранить Ницу означало на долгие века разрушить Галактику. Мы сделали все, что могли. Мы эвакуировали с Ницы большинство населения. К сожалению, наши меры оказались недостаточно эффективными. Мы обрекли на смерть миллионы. Неужели вам не жаль их?
– Нисколько – как не жаль и ста тысяч, которые погибнут на Россеме не позднее, чем через шесть часов.
– На Россеме? – взволнованно переспросил Первый Спикер.
Он обернулся к Ченнису, который приподнялся и напряг все силы, но не сумел ничего сказать.
Ченнис вновь почувствовал, как за него борются две силы, потом обе они отступили, и дар речи вернулся к нему.
– Сэр, я обманул ваши ожидания. За десять минут до вашего прихода он вырвал из меня правду. Я не выдержал – мне нечего сказать в свое оправдание. Он знает, что Второй Фонд – это не Ница, а Россем.
И вновь Ченнис оказался во власти Мула.
Первый Спикер нахмурился.
– Что вы намерены делать?
– Вы еще спрашиваете? Вам не ясно очевидное? Вы битый час толкуете о природе эмоционального контакта, швыряете мне в лицо слова «мания величия» и «комплекс неполноценности», а я в это время работаю. Я связался с моим флотом и отдал ему соответствующие распоряжения. Через шесть часов – если я по какой-либо причине не отменю приказ – мои корабли обстреляют Россем. Они оставят только эту деревню, в которой и приземлятся.
Мул растопырил руки и захохотал, наслаждаясь растерянностью Первого Спикера.
– Вы не предлагаете нам никаких условий? – спросил тот.
– Нет. Ни при каких условиях я не получу больше. Стоит ли мне жалеть россемских крестьян? Если бы все психологи Второго Фонда сдались мне и согласились отдаться в мою власть, тогда, может быть, я отменил бы обстрел Россема. Неплохо иметь в своем распоряжении такую армию высокоинтеллектуальных людей. Однако, обращение такого числа людей требует известных усилий и я не знаю, хочется ли мне, чтобы вы на это согласились. Что вы видите, психолог? У вас есть оружие против моего разума, который, по меньшей мере, не уступает вашему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64