пробормотала она наконец. — Боже правый, да вас, небось, и кредитка не устроит… Я покачал головой.
— Нет, нет, — забормотала она, — конечно, разумеется, но, может быть, вы возьмете небольшую сумму наличными, как бы для начала, скажем, долларов двадцать, больше у меня нет, знаете, и то это деньги отложены на продукты, но ничего, в конце концов, мы с Орвалом можем пару дней поесть макароны…
Я почувствовал себя банкиром, который отбирает у должников заложенный дом. Не успев прикусить язык, я услышал, как говорю:
— А что, если я просто запишу это на ваш счет?
Знаю, знаю. Настоящий частный детектив ни за что не стал бы так поступать. Прежде нужно получить хотя бы часть гонорара. Главным образом потому, что при расследовании могут всплыть факты, не слишком приятные для клиента, и тогда он вряд ли станет платить за то, чтобы о них узнал весь город.
Лицо Филлис просветлело.
— Ой, правда, Хаскелл, миленький, правда, запишите на мой счет, а! Это было бы замечательно, просто чудесно, я так благодарна, и не беспокойтесь, я выплачу все до последнего цента, нет, в самом деле, что ж, в таком случае вам, наверное, нужно осмотреть дом, правда же? Можете поехать за мной, моя машина перед входом, так что, может, нам стоит…
Я спускался за Филлис по ступеням, счастливый от мысли, что мы поедем в разных машинах. Честно говоря, уши мои за последние полчаса изрядно притомились.
Я был почти уверен, что Филлис поедет к Двенадцати Дубам, но с Главной Улицы она свернула в противоположную от Дубов сторону. Ее средство передвижения резко отличались от машин Руты и Уинзло. Филлис сидела за рулем обшарпанной «тойоты», возраст которой исчислялся не одним десятком лет, вокруг дверей и над колесами облезшую зеленую краску основательно подъела ржавчина.
Миль десять мы тряслись по рытвинам и ухабам пригородного шоссе. Мимо промелькнули авторемонтная мастерская Калверта, пожарная каланча и та сама Первая Баптистская церковь. Изредка встречались дома.
Разглядывая их, я понимал, что Пиджин-форкское шоссе № 46 ничем не отличается от любого другого пригородного шоссе в этих краях. Дома-громадины, словно нарочно построены так, чтобы их было удобно сфотографировать для журнала «Ваше жилище». Аккуратные палисадники, все на одно лицо, бассейн на заднем дворе и спутниковая тарелка на крыше. Эти роскошные пижоны порой соседствуют со скромными, кривобокими домишками фермеров, давно тоскующими по свежей краске, с доисторической стиральной машиной на веранде рядом с парадным входом.
Вот за что я люблю пригородные шоссе — они учат смирению.
Я вел машину с открытыми окнами, вдыхая пряный аромат жимолости, но, миновав отметку «9 миль», поспешно поднял стекла. Я знал, что сейчас последует, ведь мне часто приходилось ездить этой дорогой. Шоссе № 46 пролегает рядом с крупнейшей в округе Крейтон свинофермой. Это значит, что вам предстоит проехать мимо самой гигантской в мире навозной ямы, и увидеть столько свиней, сколько вам за всю жизнь не перевидать при всем желании, даже если таковое появится.
Запах проникал даже через плотно закрытые окна. Свинофермы всегда пахнут так, будто каждую из этих свиней только что стошнило. Я, конечно, не удивлюсь, если так оно и есть на самом деле, поскольку бедным животным и самим приходится вдыхать эти миазмы.
Примерно через сто ярдов после свиных загонов, Филлис резко свернула вправо на узкую одностороннюю асфальтовую улицу без названия. Нередкое явление в здешних местах. Здесь таких безымянных улиц полным-полно. Должно быть, считается, что если ты заехал в такую глушь, то наверняка знаешь, куда путь держишь. А если не знаешь, то тебе понадобится Божья помощь, ибо без неё тебе ни в жизнь отсюда не выбраться.
Асфальтовая улица, на которую мы свернули, почти сразу превратилась в узкую дорогу, покрытую пылью. Я не оговорился, назвав её не «дорогой, покрытой гравием», а «дорогой, покрытой пылью». Если на ней когда-то и лежал гравий, то она об этом давно позабыла. Хорошо, что перед свинофермой закрыл окна, потому что от поднятого «тойотой» пылевого облака я почувствовал себя Лоуренсом Аравийским, и с трудом различал впереди машину Филлис.
Однако, заметил, как она снова поворачивает направо — на ещё одну улицу без указателя. И, наконец, через четверть мили, мы оказались на подъездной дорожке и вскоре остановились у небольшого белого дома, который в его лучшие дни можно было запросто спутать с коробкой из-под крекера. По обе стороны от крыльца росли два чахлых кустика, а тень нескольких гигантских кленов, возвышающихся над крышей, явно не пошла на пользу хилым цветочкам под окнами.
А я-то наивно полагал, что мой дом стоит на самом отшибе. Похоже, ближайшими соседями Карверов были белки. Интересно, как они его покупали? Пришли в агентство по торговле недвижимостью и попросили подыскать им хижину, до которой без подробной карты ни один гость не доедет?
Возникал ещё один любопытный вопрос. Как вор отыскал дом в такой глуши? И главное, зачем? Ведь у Карверов явно не ломились закрома, как у Ридов и Липптонов. Или взломщик понадеялся, что хозяева сами заблудятся где-нибудь по дороге, и дадут ему, наконец, без помех довести до конца начатое?
Филлис, разумеется, включилась, как только вышла из машины.
— Ну, вот и приехали, дом милый дом, как говорится, мы с Орвалом живем тут уже пять лет, сдавали комнаты внаем, скопили немного денег, откладывали, знаете, откладывали, и вот сюда переехали, у нас теперь три акра земли, и, знаете…
Она тараторила, и тараторила, и скоро я перестал обращать на неё внимание, как не обращаешь порой внимания на радио в соседней комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68