Я сидел и внимал. Или эти двое пропадающие в глуши самые гениальные актеры со времен Ричарда Бартона и Элизабет Тейлор, или они действительно не лгут.
После того, как парочка с воодушевлением поведала, как нечестно вела себя по отношению друг к другу, и как им обоим на это плевать, я решил что самое время предъявить им предсмертную записку Филлис. Я встал и протянул бумажку. Случилось так, что смотрел я при этом на Джун. Почему — не знаю. Может, оттого, что она стояла прямо напротив меня, а может — оттого, что на неё смотреть гораздо приятнее, чем на Уинзло.
Джун, едва увидев листок, перепугалась.
Точно вам говорю. Это был внезапный испуг, который прошел так же быстро, как появился. Но я успел заметить.
Уинзло же, не мигая, уставился на листок.
— Семь? — бросил он на меня удивленный взгляд. — Это ведь семерка?
Я смотрел на Джун, не отрываясь.
— Ну, мы не уверены, что это именно семерка. Может, это что-то еще…
Джун меня опередила. Испуганного выражения на её лице как не бывало, она подняла на меня совершенно спокойные глаза.
— Знаешь, а ты прав, — медленно проговорила она. — Это действительно может быть кое-что другое. По-моему, Филлис могла пытаться написать заглавную «И», но ей не хватило сил. Поэтому буква и напоминает семерку.
Воздух застрял у меня в легких. Было нетрудно вспомнить, чье имя может начинаться с заглавной «И». Имоджин. На что пыталась намекнуть Джун?
Она снова обратила глаза на записку.
— Я знала обоих сестер по школе. — В голосе её слышалось сожаление. Господи, они постоянно грызлись между собой. Прямо как кошки бешеные. И разлад только усугубился, когда Филлис увела Орвала из-под носа Имоджин.
— Что? — на всякий случай переспросил я, слабо надеясь, что ослышался.
Взгляд Джун метнулся в мою сторону.
— Ой, да разве ты не знал? Орвал встречался с Имоджин, пока не переметнулся к Филлис.
После того, как под носом у меня разорвалась эта бомбочка, я постарался быстро свернуть разговор, попросив Джун и Уинзло связаться со мной, если у них появятся какие-то идеи. Мысли мои скакали галопом, пока я с трудом подбирал слова для прощания.
Имоджин и Орвал? Боже правый. Красавица и Чудовище. Ну ладно, понимаю, Имоджин, конечно, не классическая красотка, но симпатичная — это точно. Так что, назовем ситуацию, Симпатяга и Чудовище. Потому что Орвал без сомнения — Чудовище. По крайней мере, на мой взгляд.
Но беспокоило меня вовсе не то, что Орвал с Имоджин — неподходящая пара. Главное — Имоджин была не до конца со мной откровенна. Признаю, эта женщина тронула меня за сердце, и горько было осознавать, что она, оказывается, намеренно утаила кое-какие факты.
Неужели Имоджин причастна к смерти собственной сестры? Неужели вчерашние слезы — всего лишь дымовая завеса? Неужели я действительно настолько не разбираюсь в женской психологии, в чем неоднократно убеждала меня Клодзилла? Что ж, быть может, в конце концов Клодзилла хоть в чем-то оказалась права. А вдруг отвращение, написанное вчера на лице Имоджин, когда она слушала пленку с Орвалом и Фло, было связано с тем, что она до сих пор сама влюблена в Орвала? И возможно ли, чтобы Орвал одновременно крутил роман сразу с несколькими женщинами? Что ж, это должно вдохновить нас, мужчин, на подвиги.
Хотя это была не единственная причина моего беспокойства. Если не сказать — депрессии. Я начинал подозревать, что даже женатые мужчины Пиджин-Форка ходят на свидания чаще, чем ваш покорный слуга. Хорошо еще, что в моем распоряжении не оказалось всех пленок Филлис, иначе я бы окончательно погрузился в пучину хандры. Звуки чужих постельных развлечений могут нагнать жуткую тоску.
В таком похоронном настроении я добрался до своей конторы. Загнал пикап на задворки аптеки и поплелся к входу. Навстречу мне выскочила Мельба.
— Хаскелл, — промурлыкала она этим новым голоском, к которому я все никак не мог привыкнуть. — Я вас повсюду искала!
Мельба искала меня, вместо того, чтобы я охотился за ней? В другое время я непременно отпраздновал бы такое событие, но не сегодня. Мельба, понимаете ли, нарядилась. Не уверен, что она сделала это на трезвую голову. На ней была прозрачная черная блузка с длинным рукавом, сквозь которую отчетливо просматривался черный кружевной бюстгальтер. Эта деталь была переполнена содержимым, и учтите: такой вывод стал результатом лишь самого мимолетного изучения. Остальные детали туалета моей секретарши были под стать: черная кожаная мини-юбка в обтяжку, черные сетчатые колготки, смахивающие на рыболовную снасть, черные башмачки на высоченном каблуке, а на вершине «пучка с начесом» — черный бант из той же рыболовной снасти.
При своих ста тридцати килограммах, Мельбе удалось добиться полного сходства с Мадонной.
Я не смог совладать с собой. Остановился, как вкопанный и уставился на неё во все глаза. Если бы Мельба открыла рот и запела куплет из популярной песенки Мадонны, я бы пустился наутек.
И она-таки открыла рот, но, слава Богу, не запела, а проворковала:
— Я приняла для вас сообщение, миленький, и даже записала имя абонента.
Судя по всему, она считала, что после этого я должен на неё молиться.
— Это была Эмма Джейн. Она просила вас перезвонить ей домой.
Я с трудом обрел голос. И постарался спросить как можно вежливее:
— А может быть, это была Имоджин?
Мельба равнодушно махнула пухлой ручкой:
— Ах, Эмма Джейн, Имоджин, какая разница! Это единственное сообщение. Ваш телефон молчал как мертвый. — С этими словами она подалась ко мне, и я едва не задохнулся в облаке душистого аромата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68