А только что дрались, и потери были. Но ничего. Все знали, приносим жертву во имя славянства. И солдаты знали. Сильнее мысли, чем национальная, нету. Особенно на войне,
Александр Васильевич поведал о своих чувствах восемнадцатилетнего корнета и не стал проверять их современной политикой, хотя, конечно, сейчас знал, что, как и тогда, идея славянства опиралась на жажду отыграться за Крымскую войну, так и нынче державе нужно доделать начатое предками - выйти к Проливам, утвердиться в византийском наследстве. Правда, жертва легко совершалась только во имя единоверцев - болгар, но не во имя Проливов.
После завтрака началось оперативное совещание, а штабс-капитан Дюсиметьер отправился в авиаотряд тринадцатого корпуса, стоявшего в окрестностях Остроленки.
Уже было известно, что первая армия вчера перешла границу, с боями продвинулась до линии Вилупен, Дегезен, Бильдевейген, Мельмекен, Дубенинкен, Ковален (указка полковника Вялова скользит над подкрашенной картой за чуть синеющими Мазурскими озерами), захвачены у Бальдервейгена пленные, два пулемета, семь орудий, двенадцать зарядных ящиков (на лице Постовского кислое выражение); сегодня армия продолжает наступать.
- Наше развертывание, - продолжает Вялов.
Ясно, что вторая армия не успевает к назначенному сроку.
- Что в районе Млавы? - спросил Самсонов, и в этом простом вопросе всем открылась его тревога.
- По донесениям нашей конницы, до дивизии пехоты, - ответил Вялов. Вчера мы телеграфировали Артамонову, чтобы он двигался на Млаву и чтобы со второго перехода он шел на одной высоте с пятнадцатым.
Указка полковника прочертила от крепости Новогеоргиевск через Насельск, Цеханов до Млавы путь первого корпуса под командованием генерала от инфантерии Артамонова.
- Наши соображения основываются на особой важности для армии нашего левого фланга, - вымолвил Постовский.
Самсонов кивнул. Об этом он докладывал Жилинскому.
- В основе наших соображений - веские правильные доводы, - продолжал начальник штаба нервной скороговоркой. - Сейчас немцы отступают перед первой армией, мы можем перехватить пути их отхода только западнее... вот здесь Млава, Сольдау, Остероде... Иначе они успевают проскочить прежде нашего удара, и мы ударим по воздуху.
Об этом тоже было ведомо самсоновскому окружению, но все слушали Петра Ивановича с большим вниманием, ибо он повторным описанием стратегической обстановки как бы сплачивал всех перед опасностью, которая таилась в телеграмме Жилинского. Самсонов спросил:
- Насколько отдаляется срок нашего соединения с первой армией?
Постовский не смог ответить, повернулся к Филимонову. Генерал-квартирмейстер нахмурился, выпятил подбородок, тоже молчал,
- А надо ли соединяться? - спросил командующий. - Может быть, наступать прямо с юга. Перерезать коммуникации по кратчайшему пути. Что вы на это скажете?
Постовский и Филимонов не торопились отвечать. Было ясно видно, что предложение Самсонова на сей раз полностью противоречит директиве Жилинского, от которой и так отклонились.
- В таком случае нам нечего опасаться за свой левый фланг, - заметил Вялов. - Кроме того, в директиве фронта срок соединения армий не указан, думаю, потому, что назвать его затруднительно. Соединение вообще может ни к чему не привести. Как сказал Петр Иванович, можно ударить по воздуху.
- Значит? - спросил Самсонов, усмехнувшись. Он хотел, чтобы штаб до конца почувствовал освобождение.
- Александр Васильевич, уже поздно поворачивать фронт, - оборвал его мечтания Постовский. - Войска выходят к границе. Их не повернешь без потери времени, правофланговые корпуса неизбежно отстанут.
Он взял с края карты циркуль и промерил оба расстояния. Начальник штаба не мог освободиться от власти директивы вышестоящего начальника.
А кто мог? Александр Васильевич?
Самсонов не обольщался - невозможно было освободиться от высшей власти, от директивы Якова Григорьевича, несмотря на то, что был иной путь.
- Да и правый наш фланг в таком случае - открыт, - заметил Самсонов, окончательно отступая.
Что это в нем вырывалось? что за борьба с Жилинским? Солдат должен подчиняться и верить. Что будет, если каждый начнет сомневаться в приказах?
И Самсонов, дойдя до наилучшего стратегического решения, отступил.
Вялов продолжал доклад, поднимая указку все выше, куда в зелень лесов и синеву озер нацелились корпуса. Впрочем, у полковника не имелось полных данных.
Самсонов приблизился к окну и снова поглядел на костел и площадь. Краем площади ехала длинная польская телега, шел сутулый еврей в ермолке, стоял у витрины офицер, еврей обходил офицера, как стену.
"Якову Григорьевичу надо личное письмо послать", - подумал Самсонов, возвращаясь к прежним мыслям.
Через три с лишком часа вернулся штабс-капитан Дюсиметьер с отличной разведкой - немцы очистили Млаву, двумя длинными колоннами идут на север; в районе Нейденбурга и Сольдау - биваки дивизий.
Млаву следовало незамедлительно занять. Полковник Лебедев, гордый добытыми сведениями, улыбался, а Дюсиметьер разглядывал распоротый рукав кожаной шведской куртки, в которой он летал.
- А вы наши части - видели? - спросил Самсонов"
- Наши меня обстреляли, - усмехнулся Дюсиметьер с удовольствием от недавно пережитой опасности.
- Должно быть, первый корпус, - предположил Самсонов и решил занять этим корпусом Млаву.
А что штаб фронта? Верно, Жилинский не хочет выдвигать первый корпус, так как корпус является резервом верховного командования и придан армии только для поддержки. Вот пусть и поддерживает из Млавы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77