- Ой, дывысь, шо там? - обрадованно воскликнул казак Тараканов. Кажись, граблять!
Возле дома стояла подвода с узлами, а из дома двое мужчин выносили длинный узкий ящик. Увидев казаков, они сунулись обратно, один скрылся в дверях, а второй не успел. Тараканов, как коршун, вцепился в него, ящик со звоном и грохотом упал.
Задержанный был плотный, рыжеватый немец, от страха он начал икать.
Тут же вытащили и второго, молодого парня. Они были похожи, наверное, отец и сын.
Тараканов повернул ящик стеклом вверх, оказалось - часы. И жалко ему стало загубленного добра.
- Своих граблять! - зло вымолвил он и с размаху протянул плетью по спине икающего немца.
- Брось его! - сказал Пивнев. - На конь!
- У, курва, - снова замахнулся казак. - Мы воюем, а он - своих? Я б казнил таких.
Немец кинулся к уряднику, чуя от него защиту, но Пивнев усмехнулся и без замаха легонько тоже огрел его.
- Будешь знать? - крикнул Тараканов, садясь в седло. Алейников хлестнул немецких коней, они понеслись, а казаки порысили назад, к своим.
* * *
Крымов прибыл в Янов к семи часам утра, когда пятнадцатый корпус четырьмя колоннами, побригадно, в образцовом порядке начал движение на Нейденбург.
Измученный лесной дорогой полковник вышел из автомобиля и смотрел на проходившие войска. Он не знал, какое положение у Нейденбурга. Может быть, через три часа эти люди будут в бою, но они спокойны и уверены в себе. Тяжелее впечатление, оставленное Артамоновым, развеивалось. Перед ним была отлаженная крепкая бодрая человеческая масса, то, что и есть самая армия, сплоченные вооруженные люди.
Крымову попался на глаза большой носатый солдат с высоко поднятой головой, выделявшийся из общей массы. И Крымов подумал, что его мысль о сплоченных командирами людях слишком узка без национального и религиозного чувства.
"А какое у этого солдата дело в Восточной Пруссии, для которого требовалось национальное и религиозное чувство? - спросил себя Крымов. Ведь нет такого дела. А он идет как на крестном ходе".
Значит, было что-то другое. И он еще подумал почти с ужасом: "Это последний, он внук суворовских солдат. Артамонов - не просто старосветский генерал, а тоже внук Суворова и Кутузова... Все связано".
Крымов добрался до штаба корпуса в хорошем настроении после увиденных колонн. То смутное ощущение последнего окончательно развеялось при встрече с Мартосом: Николай Николаевич сообщил - Нейденбург свободен.
Мартос ни на кого из генералов не был похож - худощавый, быстро шагающий, странный. Рядом с ним начальник штаба Мачуговский выглядел подавленным.
- Нет, я недоволен! - ответил Крымову Мартос. - Они разболтались в походе. Вчера был просто дикий случай: канонир одной батареи стрелял в своего фельдфебеля. Если и дальше мы не додадим нормального снабжения, придется двинуть за войсками полевые суды.
- Почему стрелял? - спросил Крымов,
- Строгий фельдфебель и голодное брюхо, вот почему. Кстати, вы, должно быть, не завтракали? Потерпите, позавтракаем в Нейденбурге. Не будем терять времени.
- Может, угостим полковника хотя бы чаем? - предложил Мачуговский.
- И так тучный, - сказал Мартос. - Потерпит.
Крымов был несколько обескуражен тем, что его встретили так сухо, он почувствовал, что с Мартосом придется сложнее, чем с Артамоновым.
Мартос подошел к карте, помолчал над ней, созерцая расходящиеся веером направления корпусов.
- Ваше превосходительство, - сказал Крымов. - Генерал Артамонов сомневается в походе боя за Сольдау. Ваша задача - поддержать его, двинув колонну с востока, вот отсюда.
- В директиве об этом не упомянуто, - заметил Мартос. - Он, что, вкусно угощал вас и разжалобил?
- Если вы не поддержите Артамонова, - начал было Крымов.
- Вижу, полковника - перебил Мартос. - Тогда Сольдау повиснет у меня на фланге. Вы это хотели оказать? Не уговаривайте, все я вижу... Что вы предлагаете? - обратился он к Мачуговскому.
- Решайте сами, Николай Николаевич, - ответил начальник штаба без всякого выражения, как будто боялся выразить свое мнение.
- "Решайте?" - передразнил его Мартос, - Что за кисляйство? Надо помочь Артамонову, будь он неладен!.. Пошлите на разведку авиатора и казаков... Вы удовлетворены, полковник?
- Благодарю вас, - ответил Крымов.
Командир корпуса, конечно, не был старосветским помещиком, понял полковник, и в войне разумел толк, да вряд ли его кто-нибудь любил, хоть одна душа.
К полудню командир корпуса добрался до Нейденбурга, обогнав колонны. С холма был виден красивый город, многие здания, при рассмотрении в бинокль, оказались иллюминированы флагами Красного Креста.
- Уходят, - сказал Мартос. - Все бросают и уходят. Заманивают, что ли?.. - И улыбнулся Крымову. - Будем ждать ключей от города? Иди пошлем разведку?
Послали казаков и пеших разведчиков. Мартос ходил вдоль обочины, расспрашивал Крымова о жизни Самсонова в Туркестане, потом спросил, как Александр Васильевич ладит с Жилинским.
- Они однокашники, - ответил Крымов, не желая сплетничать.
- Все мы однокашники, - сказал Мартос. - Яков Григорьевич светский человек, а мы армейские служаки. Тут разница непреодолимая... Что говорит Александр Васильевич о наступлении? Вспоминает военную игру Шлиффена? Должен вспоминать! А Жилинский - вспоминает? Сильно сомневаюсь. Мы воюем полками и дивизиями, а Яков Григорьевич - соображениями.
Крымов со вчерашнего дня ничего не ел, и ему было скучно. Он думал о том, что из Нейденбурга надо возвращаться к Артамонову, подталкивать его вперед, - и еще думал о том, что должны испытывать голодные люди.
Потянуло дымом. Мартос и Крымов оглянулись - за крымовской машиной шофер с вестовым подвешивали на рогульке котелок, не дожидаясь нейденбургского обеда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77