Когда они добежали до леса, она споткнулась об упавшую ветку, и маркиз, подхватив, приподнял ее над прогнившим стволом, лежавшим под нависшей ветвью.
— Пустите! — ахнула она, но он, не слушая, взял ее на руки и понес.
— Что случилось с твоей силой, Дженива, милая? Уткнувшись в его плечо, она засмеялась, все еще пытаясь отдышаться, отчего из ее горла вырвался не то смех, не то плач. Казалось, она внезапно погрузилась в другой, незнакомый ей прежде мир.
Его серьга насмешливо блеснула перед ее глазами, а щека с легким загаром оказалась так близко, что ее можно было потрогать… или поцеловать. От его запаха у нее кружилась голова.
Эшарт, внимательно взглянув на нее, словно застыл. Наблюдая за происходящим словно сквозь туман, Дженива задрожала от переполнявших ее чувств, не последнее место среди которых занимал страх. Она не хотела испытывать эти чувства, тем более что с этим человеком их ничто не связывало, кроме фальшивой помолвки.
Но так ли это?
Маркиз повернулся и зашагал дальше.
— Наконец-то!
Дженива, подняв голову, увидела, что они находятся на поляне, и все собравшиеся тут же с добродушным любопытством уставились на них, за исключением, разумеется, Дамарис Миддлтон.
Первым заговорил лорд Родгар. К изумлению Дженивы, он снял камзол и оставался в рубашке и жилете, а его жена, как служанка, держала в руках его теплую одежду. Некоторые мужчины оделись подобным же образом, и женам тоже пришлось позаботиться об их одежде. Кое-кто, невзирая на холод, вдобавок снял шейный платок, у кого-то рубашка распахнулась на груди… Один мужчина даже закатал рукава.
Поразительно, джентльмены превратились в дровосеков! Тем временем настоящие лесорубы, в грубой одежде и обуви, наблюдали за игрой, добродушно посмеиваясь, возможность посмотреть, как трудятся лорды, явилась для них настоящим удовольствием.
Огромное дерево двух футов в диаметре лежало поперек поляны, один конец его был грубо обрублен, зато другой с уже удаленными ветками выглядел куда аккуратнее. Даже неопытный взгляд Дженивы сразу определил, что дерево давно засохло и его специально приготовили для церемонии распилки.
Эшарт опустил Джениву на землю так, что для нее это оказалось неожиданностью, и она недовольно оттолкнула его, при этом он отлетел гораздо дальше, чем можно было ожидать.
Несмотря на улыбку, волк проснулся. Дженива понимала, что причина этого — недовольство собой, тем его откровенным рассказом, но она все равно сердито посмотрела на него. Единственный подходящий ответ.
— Надеюсь, у вас еще хватит сил, чтобы распилить полено. — Лорд Родгар указал на большую пилу с двумя ручками.
Двое гостей, лорд Тео Дакр и мистер Томас Маллорен, взялись за пилу и тут же начали пилить бревно.
Эш с чуть заметным пренебрежением сбросил с плеч камзол и протянул Джениве. Она взяла его, но ей не хотелось прижимать эту вещь к себе, чтобы не вдыхать его запах.
— Подозреваю, что я сыграю служанку лучше, чем вы — плотника, милорд.
— Сыграете служанку? — Маркиз вынул булавку из шейного платка и, развернув длинную полоску мягкой, отделанной кружевом ткани, задрапировал ее вокруг шеи Дженивы, а потом застегнул бриллиантовую булавку, касаясь пальцами ее кожи. — Я-то думал, вы настаиваете на своей невинности, — тихо сказал он с холодным вызывающим блеском в глазах. — Впрочем, быть плотником — вполне благородное занятие даже для святых. — Эшарт расстегнул рубашку, потом манжеты и закатал рукава, обнажая сильные мускулы. Дженива почувствовала себя словно в ловушке. Она не могла отвести глаз от его рук, шеи и груди, которую слишком хорошо представляла себе. — Не осмеливаюсь претендовать на святость, но я хотя бы знаю толк в благородстве.
Стряхнув оцепенение, Дженива увидела по другую сторону поляны мисс Миддлтон, нагруженную ярко-красной формой лейтенанта Ормсби и с плотоядным видом следившую за Эшем. «Берегись, — подумала она, — это волк, он проглотит тебя всю без остатка».
Эш подошел к бревну, и один из мужчин, улыбаясь, что-то сказал ему. Рассмеявшись, он ответил, видимо, тоже шуткой.
Дженива крепче прижала к себе его камзол, опасаясь, что над ней станут подшучивать, и одновременно надеясь, что они не позволят себе такой грубости, по крайней мере до тех пор, пока она может их услышать. Ей надо не выдавать своих чувств и хотя бы наполовину быть такой же хорошей актрисой, как он — актером.
Глава 27
Увидев, что к ней направляется мисс Миддлтон, Дженива чуть не застонала. Боже, только не сейчас!
— Я вижу, вы действительно любите его, — сказала мисс Миддлтон, усмехаясь.
Джениву выручил инстинкт.
— Это естественно, когда двое собираются пожениться.
— Разве? — Мисс Миддлтон повернулась, словно хотела посмотреть, как пилят дерево. — Люди всегда женятся с практической целью.
— Что вы и собираетесь сделать?
— Я собираюсь выйти замуж за Эшарта. Джениве захотелось ударить ее.
— Вы не сможете выйти замуж за мужчину, если он этого не хочет.
Мисс Миддлтон по-прежнему не спускала глаз со своей жертвы.
— Неужели?
Дженива не знала, движет ли ею беспокойство за Эшарта или за эту молодую женщину, но она чувствовала необходимость предостеречь ее.
— Послушайте, неразумно выходить замуж за человека, который этого не хочет, вы рискуете вызвать его недовольство.
Дамарис нахмурилась. Прислушивалась ли она и понимала ли то, что пыталась сказать ей Дженива?
— Мужчины иногда бывают очень глупы.
— Конечно, но и женщины тоже, взять хотя бы леди Бут Керью.
Кошачьи глаза загорелись.
— Тщеславная безмозглая особа!
— Совершенно верно. Заставить Эшарта жениться — если это вообще возможно — все равно что запереть себя в клетку с голодным волком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91