Что бы ты ни говорил, я уверена, ты бы устроил так, чтобы тебя извещали о его судьбе.
Маркиз вздохнул:
— Женщинам всегда свойственно заблуждаться. Я не пользуюсь репутацией доброго самаритянина, и это известно.
— Сейчас проверим. Ну-ка скажи, что нам делать с этой парой? — Дженива кивнула в сторону Шины и Лоренса, которые, держась за руки, молча ждали решения своей судьбы.
— Пожалуй, лучше всего отправить их в приход. — Эш со стуком захлопнул табакерку, а когда Дженива с укором посмотрела на него, сдерживая улыбку, добавил: — Мы могли бы также сбежать и оставить их на попечение Родгара. — Внезапно он вздохнул, словно подтверждая, что не сделает ни того ни другого. — Как вижу, ты неумолима, и мне придется сообщить моему кузену, что происходит под его крышей, хотя я буду выглядеть в этой истории полным идиотом.
— Только чересчур извращенный ум сразу разобрался бы в этом.
— Ты хочешь сказать, у меня не извращенный?
Он казался искренне оскорбленным, и Дженива, не сдержавшись, засмеялась, а вслед за ней и маркиз широко улыбнулся, видимо, начиная осознавать, что наконец-то он чист. Разумеется, потребуется особое искусство для того, чтобы король изменил свое отношение к нему, но Дженива понимала, что путь Эшу к желаемой цели открыт, он в конце концов займет положение, достойное маркиза Эшарта, и будет с честью носить свой титул.
Дернув за шнурок звонка, Эш заметил:
— Полагаю, мне стоит ввести подобное устройство в Чейнингсе — это избавит нас от слуг, все время топчущихся поблизости.
— Но тогда их придется ждать дольше, — заметила она.
— Тебе нравится все время быть на виду?
— Я полагаю, человеку, нуждающемуся в деньгах, не следует думать о дорогостоящих нововведениях.
Тут явился лакей, и, отправив его искать маркиза, они в молчании стали ждать. Шина, улыбаясь, вытерла передником слезы, и Дженива, догадавшись, что молодые люди уже начали обсуждать свое будущее, подумала, что и ей хотелось бы заняться тем же.
Может быть, если бы она уступила Эшу, их близость заставила бы его изменить свои намерения? Но она никогда не станет таким путем добиваться брака.
Она вынуждена была прервать свои размышления, когда Родгар, войдя в комнату и оглядевшись, спросил:
— Ну, что здесь у нас?
Стараясь сохранять равнодушный вид, Эш указал на ирландскую парочку:
— Это мистер Лоренс Карр и мисс Шина О'Лири — любовники и родители Чарли. Сейчас счастливо воссоединились, и я счел нужным сообщить тебе об этом.
— Родители?
— Родители ребенка, которого мы привезли, — Чарли Карра, как нам следует называть его теперь. — Помолчав, Эш не спеша пересказал всю историю кузену.
— Так, значит, у Молли Керью никогда не было ребенка! Поздравляю тебя, кузен.
Эш наклонил голову, словно желая выразить этим свою благодарность.
— Кажется, лучше всего разрешить ему остаться. Может быть, он сможет помогать в конюшне?
— Мы могли бы построить домик в холле и поселить там «святое семейство», — пошутил Родгар. — Ну конечно, он может остаться. Полагаю, прежде чем выйти из дома, мистер Карр захочет увидеть своего сына…
Лоренс Карр поклонился:
— Буду очень признателен вам, милорд. Родгар повернулся к Джениве:
— Не могли бы вы, мисс Смит, принести сюда ребенка. Видите ли, миссис Харбинджер не любит пускать чужих людей в свое царство, а мисс О'Лири все еще не пришла в себя.
Следовало признать, что Шина вовсе не светилась от счастья, она вцепилась в руку любовника, но как будто ждала еще какой-то беды. Или она не все рассказала?
Дженива поспешила в детскую, беспокоясь, примет ли обратно Чарли миссис Харбинджер, узнав, что он родной сын Шины, однако, когда Дженива посвятила ее в суть дела, миссис Харбинджер кивнула:
— У меня давно возникли такие подозрения, мисс Смит, и я была в растерянности, не зная, что делать. Странные вещи с некоторых пор происходят в этом доме.
Она провела Джениву в детскую, где оставалась только одна колыбель, и, вынув из нее спящего ребенка, завернула младенца еще в одно одеяло. Взяв ребенка, Дженива понесла его вниз, по дороге думая о том, что, кажется, знает причину беспокойства Шины. В ее деревне люди жили просто и бедно, и, попробовав лучшей жизни, она хотела бы ее и для своего малыша.
Когда Дженива стала осторожно спускаться с лестницы, поскольку в фижмах и с ребенком на руках это было нелегко, доносившаяся издали музыка напомнила ей о том, что рождественское веселье — праздник, посвященный младенцу, — продолжается. И тут же Чарли зашевелился, вытягивая губки.
— Подожди плакать, — попросила его Дженива. — Может быть, лорд Родгар еще не ушел.
Ребенок успокоился, и она тихонько запела рождественскую песенку. Когда Дженива вошла в комнату, то застала там Эша и Лоренса с Шиной.
Дженива передала ребенка Шине, и нескрываемый восторг Лоренса, то нетерпение, с которым он обхватил Чарли дрожащими руками, немного успокоили ее. И все же эту историю нельзя считать законченной до тех пор, пока они не устроятся где-нибудь по-настоящему.
Родгар вернулся со слугой, который должен был отвести Лоренса в помещение над конюшней, где жили конюхи, но когда молодой человек собрался уходить, Шина с плачем ухватилась за него. Дженива велела Лоренсу все ей объяснить, и только после этого Шина, неохотно отпустив его, пошла к двери, ведущей к детской, с таким видом, как будто именно теперь страшная беда нависла над ее головой.
— Я чувствую себя как Капулетти или Монтекки, — нехотя заметил Эш. — Надеюсь, ты надежно запер яды, Родгар.
— В этом аббатстве по крайней мере нет монахов, сующих нос не в свои дела. Что ты теперь думаешь делать, кузен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91