Губы Джастина тронула озорная улыбка.
— Но для него еще ужаснее. Господь так и не подарил мне младшего брата. Поэтому, будьте уверены, я с сочувствием отношусь к каждому, кто пострадал от домашней тирании старика.
— Значит, вы сдадите мне в аренду монастырь? — обрадовалась Эвелина.
Он покачал головой:
— Я сказал лишь, что испытываю сочувствие, которого совсем недостаточно, чтобы позволить каким-то янки вторгнуться в свое фамильное гнездо.
— Какой ужас! Клянусь, вы говорите совсем как ваш дед, — возмущенно заявила Эвелина, заработав удивленный, хотя и весьма одобрительный взгляд Джастина. — Кстати, вы сами сказали, что монастырь похож на отвратительную старую развалину. А я ее преобразую.
— Я не хочу, чтобы ее преобразовывали. Я люблю отвратительные старые развалины.
— Вы просто капризничаете. Полно, ничего не сделается с вашим старым монастырем. Я привезу в собственных ящиках все отделочные материалы и украшения и все такое прочее, а когда свадьба закончится, увезу все обратно, оставив здание чистым, опрятным и, возможно, даже хорошо отремонтированным. Причем все за счет миссис Вандервурт.
На лице Джастина появилось непроницаемое выражение. Он скрестил руки на груди. У него были очень красивые руки, мускулы так и перекатывались под кожей.
— Когда вам желательно арендовать дом?
— В следующем месяце, — ответила она, сдерживая дыхание.
Он воздел руки к небесам, изображая отчаяние.
— Какая жалость! В любое другое время я, пожалуй, смог бы предоставить дом в ваше распоряжение.
Она укоризненно взглянула на него. Ведь ей почти удалось заполучить монастырь.
— Чем вас не устраивает следующий месяц?
— Следующий месяц апрель, — терпеливо пояснил Джастин. — Я сам всегда провожу апрель в монастыре «Северный крест».
Она не сдавалась:
— А нельзя ли вам приехать туда, скажем, в июне? Должна заметить, что июнь — более подходящий месяц, чтобы пожить в сельской местности.
— Нет, — ответил он. — К июню закончатся перелеты птиц.
— Перелеты птиц? Вы, должно быть, шутите? Неужели вы намерены отказать мне из-за какой-то стайки птиц?
— Жаль, что вы меня не понимаете.
— Нет! Это вы меня не понимаете! Я вам заплачу. Заплачу достаточно, чтобы вы смогли провести апрель в каком-нибудь уютном маленьком коттедже в любом уголке Англии. С удобствами из фарфора.
— Сожалею, — заметил он. — Рад бы услужить, но не могу.
Ему придется услужить. Ведь монастырь остался ее единственным шансом восстановить доброе имя Уайтов. Не может она бросить все после двух последних провалов. А вот если она справится на этот раз и поразит воображение международного сообщества, представители которого постоянно крутились вокруг миссис Вандервурт, высший свет Англии снова станет пользоваться услугами ее фирмы.
Эвелина собралась с духом. Жаль, конечно, что пришлось прибегать к подобному средству, но делать нечего.
— Вам придется сдать мне в аренду ваш дом, — заявила она и, покопавшись в кармане спортивных брюк, извлекла пожелтевший кусочек картона.
— Придется? — спросил он, удивленно вскинув брови. — Но почему, позвольте узнать?
Она протянула ему кусочек картона:
— Потому что я предъявляю к оплате вашу долговую расписку.
Глава 3
Джастин взял кусочек картона и взглянул на элегантные каракули, нацарапанные его почерком.
— Боже мой, ну конечно! Вы совенок!
— Простите? — не поняла она.
— Совенок! — радостно воскликнул он. — Маленькая девочка с замашками вдовствующей королевы! Элли? Айви?
— Эвелина.
Он прищелкнул пальцами.
— Правильно. Эви.
— Эвелина, — поправила она. Никто не называл ее Эви, даже родственники. Она меньше всего на свете была похожа на Эви. Все Эви отличались скромностью, миловидностью и стройностью. Тогда как она… ну, в общем, имя Эви ей совершенно не подходило.
— Вы готовы акцептировать вексель, мистер Пауэлл? — спросила она, игнорируя вздор, который он нес.
Он весело рассмеялся:
— Послушайте, вам не приходило в голову, что ваше требование очень похоже на вымогательство?
— Приходило. Хотя я надеялась, что мне не придется прибегать к нему. Но вы не оставили мне выбора. Вам следовало бы проявить галантность и сразу согласиться.
— Простите меня.
— А кроме того, — продолжала она, — на вашем месте я ожидала бы чего-нибудь в таком роде. Я хочу сказать, что если женщина вламывается в ваш дом сквозь окно, значит, обстоятельства вынудили ее пойти на крайние меры. — Она горестно покачала головой. — Полюбуйтесь, что мне пришлось из-за вас вытерпеть!
Он снова рассмеялся, да так заразительно, что и она с трудом сдержала улыбку.
— Насколько я понимаю, вы ничуть не раскаиваетесь? — спросила она, не питая особой надежды. — Неужели вы все-таки не поможете мне? Ну пожалуйста!
Он задумался.
— Ладно, Эви, но послушайте, что я скажу, — произнес он наконец. — Я позволю вашей американке принять своих гостей в моем монастыре. Я даже разрешу вам преобразовать старый дом во что вам заблагорассудится при условии, что вы вывезете отсюда все декорации, как только счастливая чета сочетается браком. Но, — строго добавил он и подошел ближе к ней, — у меня есть одно условие.
— Согласна на что угодно!
— Я буду находиться в монастыре. У Эвелины вытянулось лицо.
— Я не могу просить миссис Вандервурт пригласить незнакомца на ее свадьбу!
— Не вешайте носик, Эви. — Он ласково потрепал ее по подбородку, поразив ее своим жестом. Никто не треплет по подбородку молодых леди, тем более ее. — Я и не хочу, чтобы меня приглашали, — оповестил он. — Свадебное торжество — чрезвычайно скучное мероприятие. Присутствия на нем надо по возможности избегать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83