Насколько хватал глаз, жилья или каких-нибудь строений, кроме редких
павильонов для отдыха водителей, выстроенных на обочине шоссе, не было
видно. Только на самом горизонте краснели крыши какой-то совхозной или
колхозной фермы. Время от времени по шоссе проходили одиночные машины,
водители которых вряд ли могли заметить мой "мустанг", почти скрытый
кустами.
Включив компьютер и убедившись при помощи тест-программы в полной его
исправности, я достал из кейса, купленного в Норвегии и так мне
понравившегося, что я оставил его себе, листок с текстом шифровки Виктора
Богдановича, точнее, его копию, аналогичную той, которую я продал за
десять тысяч долларов Организации в качестве первого доказательства моей
готовности сотрудничать с ними, и принялся за работу.
Сперва я пытался расшифровать текст при помощи различных вариантов
ключевого числа, комбинируя цифры натурального ряда. Но после нескольких
безуспешных попыток выделил заключительную часть шифровки, состоящую из
нескольких десятков чисел, и перешел к методу статистического анализа,
хотя для него выборка была маловата. То, что я взял для анализа именно эту
часть текста, было бы понятно любому криптографу: неопытные шифровальщики,
а как раз таким следовало считать Виктора Богдановича, прибегнувшего к
тайнописи единственный раз в жизни, если не учитывать игр с детьми, самую
ценную информацию обычно помещают в конце записки. Поэтому можно было
рассчитывать обнаружить там какое-нибудь собственное имя, название
местности, улицы, здания.
Почти два часа я упорно и безуспешно трудился над шифровкой, время от
времени выключая компьютер, чтобы отдохнуть и сделать кое-какие
промежуточные выкладки на бумаге, так что восстановить ход мыслей и логику
поиска только по информации, содержащейся в компьютере, было бы весьма
затруднительно, если вообще возможно. Для постороннего наблюдателя
появление на дисплее среди хаоса цифр и бессмысленных буквосочетаний двух
слов - ПАРК и ПАМЯТНИК - показалось бы настоящим чудом, подобным акту
божественного творения земли и неба из беспорядочной тьмы. Впрочем, если
говорить честно, так оно и было. Все мои манипуляции преследовали одну
цель: выяснить, по-прежнему ли контролирует Организация работу моего
компьютера. Это было необходимо сделать раньше, чем начинать опасную игру,
где ставкой был уже не сверкающий бриллиант, а нечто гораздо более ценное.
Я не боялся, что мои противники уже достали "Суассон" из тайника.
Дело в том, что передавая им текст, я предварительно немного поработал над
ним - перешифровал числа методом Виктора Богдановича, но при помощи
известного только мне ключевого числа... Так что, даже обладая двумя
кольцами и зная число-параметр, они никак не могли прочесть записку.
Чему они приписали свою неудачу - ошибке профессора, которую он
допустил при шифровании, или моему коварству? Во всяком случае, упреков с
их стороны за нечестную сделку я пока не слышал. Гриф, подписи, печати на
листке, с которого была сделана фотография, не вызывали сомнений, они были
подлинными, это давало мне возможность некоторое время делать невинную
физиономию. И то, что я сейчас трудился в поте лица над текстом,
аналогичным врученному им, тоже должно было в их глазах свидетельствовать
в мою пользу.
Так что, сидя здесь на холме и имитируя напряженную интеллектуальную
деятельность, я убивал сразу двух зайцев: проверял работоспособность
"жучка" и строил себе "алиби", если употреблять этот термин, обозначающий
"факт нахождения подозреваемого вне места преступления в момент
преступления", в неграмотно-расширительном смысле доказательства
невиновности вообще, чем часто грешат наши литературные и
кинематографические "детективщики".
Правда, второй "заяц" был условно-проблематичным, его можно было
поймать только в случае удачной охоты на первого, то есть если они в самом
деле все еще контролируют мой компьютер. Впрочем, учитывая прекрасный
воздух и замечательный вид, открывавшийся с холма, можно было прибавить
сюда еще одного маленького зайчишку: просто удовольствие немного отдохнуть
на лоне природы в теплый осенний денек.
Как только упомянутые слова появились на дисплее, я, как бы озаренный
внезапной догадкой и делая вид, что боюсь спугнуть удачу, выключил
компьютер.
"Как глупо выглядят все мои манипуляции и старания, если за ними
никто в действительности не следит", - подумал я, подливая по привычке
каплю яда в слишком уж разыгравшееся оптимистическое настроение. "Судя по
тому, как быстро я перехожу от мрачной подавленности к малообоснованному,
во всяком случае пока что, оптимизму, я заболеваю характерным психическим
расстройством, циклотимией..." Так я приводил себя в привычное
скептическое состояние, осторожно спускаясь с холма.
Возвращался я уже в сумерках. Опять, как три месяца назад, яркая
голубая звезда горела над прямой полосой шоссе Е-20, и зарево Города
постепенно расширялось на горизонте.

21
Как дело измены, как совесть тирана
Осенняя ночка черна...
И.Гольц-Миллер
Тем, кто знал обстоятельства жизни Виктора Богдановича, нетрудно было
догадаться, о каких "памятнике" и "парке" идет речь. Конечно, о старом
институтском парке, занимающем весь холм, где расположено большинство
первых зданий института - воздвигнутых еще в конце прошлого века учебных
корпусов и жилых домов для профессорско-преподавательского состава в стиле
английских "иннов" из крепких серо-желтых кирпичей, которые придавали
характерный колорит всем зданиям, построенным в то время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88