– Я не это имею в виду! Т-ты хоть можешь п-представить себе, что будет, если меня п-поймают вместе с вами? Моя сестра будет замешана в это… отец, тетки. Всю нашу семью уничтожат, наши п-поместья, всех, кто работает на нас! Я не могу рисковать всеми этими жизнями даже ради Шалиаль.
– И вы оставите ее Грамиану Фотию? – спросил Ториан.
– Мне приходится полагаться только на ваши слова… – Вспомнив, что говорит с воином, Джаксиан поспешно сменил тему. – Нет, я навел кое-какие справки. Никто не знает, где сейчас Фотий, т-так что я верю вам. И он в самом деле могучий мужчина, д-достойный играть роль Б-Б-Балора.
– Он примерно нашего с вами роста, – успокоил его Ториан. – Только с лицом гориллы и повадками акулы.
– Правда? – Джаксиан вспотел. – Говорят, он в самом д-деле груб с женщинами. Но ведь многие так. Но ведь он не может причинить вред моей сестре, пока п-притворяется Б-Балором, а она – Майаной, разве не ясно? Балор не подбивает Майане глаз и не выбивает ей зубов! Я д-думаю, вы п-преувеличили опасность.
Даже мне сделалось тошно. Я ни капельки не удивился бы, схвати Ториан Джаксиана за горло и удуши его на месте.
– Насколько я понимаю, вы против того, чтобы спасать ее? – с досадой спросил я.
Купец хмуро смотрел в пол.
– Я не буду запрещать этого, – прошептал он.
И без всякого сомнения, он с радостью предложил бы нам солидную награду, попроси мы об этом. Только на его месте я не стал бы даже заикаться о награде, боясь, что Ториан перепачкает его кровью все гостиничные ковры.
– Даже так я иду на значительный риск, – продолжал Джаксиан, обращаясь к моим ногам. – Вас видели в моем обществе, и вы наверняка заговорите п-под п-пыткой. – Он беспокойно покосился на Ториана. – Само собой, я говорю не о тебе. Но Омар… Он ведь не закаленный воин.
– Нет, он не воин, но он храбрый человек. Можете считать это приятным сюрпризом. И потом, разве ваш отец не может защитить вас от обвинений, выбитых под пыткой?
Джаксиан нахмурился еще сильнее. Он почесал в бороде – из нее посыпался пепел.
– Надеюсь, до этого не дойдет, и в любом случае это исключительно ваше дело. Мне, право же, пора. П-патрули, упражнения на мечах – все мы теперь воины в Занадоне!
– Это впечатляет, – мрачно кивнул Ториан. – Да, еще одно, господин. Ваша сестра может не поверить в наши добрые намерения. Если она станет отказываться идти с нами, как нам убедить ее?
Джаксиан порылся в набедренной повязке, достал сложенный клочок пергамента и нехотя протянул его Ториану. Тот смерил его взглядом, по которому сразу можно было понять, что именно думают настоящие воины о таких недостойных мужчины занятиях, как чтение. Поэтому пергамент перекочевал ко мне.
Я развернул его и прочитал вслух, чтобы Ториан знал содержание: «Ты можешь довериться рассказчику Омару и его спутнику. Надежное убежище ждет тебя там, где ты купила серебряную бабочку».
– Оно не подписано, господин.
– Она знает мой почерк.
– Конечно.
– Я не мог д-дать точный адрес, – извиняющимся тоном добавил Джаксиан.
– На случай, если письмо попадет не в те руки… Это будет несправедливо по отношению к содержателю этого места.
И он не назвал этого места нам – ведь нас могут пытать.
Мне больше нечего было сказать.
И Ториану тоже.
Джаксиан встал, но даже ему слова давались с трудом.
– Я… Вы… Я б-буду молиться за вас, господа.
Мы молча поклонились. Джаксиан вышел, выпрямившись, но с пылающим лицом.
Ториан поднял кресло, на котором только что сидел купец, и начал ломать его голыми руками. Он не останавливался до тех пор, пока от него не остались одни щепки.

22. Имя обелиска

Мы ушли из трактира почти сразу же, поскольку не могли больше доверять Джаксиану. Стоит отцу спросить у него, с чего это он так мрачен, и он выложит все без остатка. Вот почему мое описание плана действий было таким неполным. Меня нельзя назвать дотошным человеком. Я редко рассчитываю на несколько ходов вперед – я хватаюсь за каждый шанс, какой попадается под руку. Порою я путаюсь. Я могу даже менять героев в середине рассказа. Но даже я не настолько самоубийца, как могло бы показаться Джаксиану.
С посыпанными пеплом бородами, обнажив одну ногу, вышли мы в город. Занадон в это утро был не только тих, но и почти безлюден. Половина жителей продолжала бдение на Площади Тысячи Богов. Другая половина высыпала на стены, тревожно глядя на юг – на далекое жаркое марево и пыль.
Форканцы наступали. В охватившем всех страхе слухи и фантазии плодились как мухи. Или росли как грибы после дождя, если вам так больше нравится. Мы с Торианом составили маленькую, но чрезвычайно толковую военно-разведывательную службу. Я умею разговорить людей. Он же знал, о чем спрашивать и как понимать ответы. Мы набрали с дюжину имен вождя, организовывавшего беженцев, и в конце концов Ториан пришел к выводу, что там должен действовать небольшой военный совет во главе с одним самым энергичным человеком. Наиболее популярной личностью являлся полрейнский царевич по имени Обелиск, и с каждым упоминанием его имени Ториан становился все более задумчив.
Мы услышали не меньше тысячи предположений насчет действий форканцев; Ториан отмел их все, кроме одного.
– Ты же видишь пыль, – фыркнул он.
Это было очевидно – они поворачивали на запад, обходя лагеря беженцев к югу от города.
– Разве в этом есть тактическая выгода? – удивился я.
– Разумеется. Это смешает оборону беженцев. Кроме того, они получают и стратегическое преимущество. В горах форканцам нечего было есть, но теперь они забрались в кладовую. Занадонцы могут любоваться на то, как горят их хлеба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93