Она прожила несколько недель, а потом умерла, довольно неожиданно.
– От чего она умерла? – проскрипел председатель.
– Как мне сообщили, она вернулась домой в замок Леандр, подхватила лихорадку и угасла очень быстро.
– Как вам сообщили. Но правда ли это?
Нет, неправда. И никто не мог обмануть Инквизитора.

Глава 6

Причинить боль себе – ценный урок; причинить боль другому – преступление.
Королева Харальда

Через неделю после Ночи Псов король Амброз надавил на Парламент и клещами вытащил из него билль о налогообложении элементаров. За двадцать лет управления Шивиалем толстяк кое-чему научился. Он заставил нового канцлера принять так называемую меренгу, то есть обычный билль, который всего-навсего осуждал деятельность злых волшебников. Этот простейший документ прошел через обе палаты без малейшего признака неудовольствия. На следующий день король распустил Парламент, а сей невинный акт послужил доказательством неотъемлемого права монарха установить личности всех, кто занимается колдовством, чтобы узаконить кого сочтет полезными и уничтожить остальных, при этом конфисковав их имущество. Старые Клинки Змея официально превратились в «Придворную комиссию по заклинаниям». Они пришли с войной в неприятельский лагерь и начали раскрывать столь ужасные секреты, о которых никто и помыслить не мог.
Заклинатели не остались в долгу и, таким образом, положили начало Войне Чудовищ. Никогда не жаловавшийся на недостаток смелости Амброз увеличил число публичных появлений, выражая презрение к возможным нападениям. Сколько и каких их было, не знала даже Малинда. Она видела, что Клинки очень встревожены и не раскрывают количества жертв, каковые, несомненно, имели место. Знакомые лица исчезали и не возвращались.
Собственная жизнь Малинды утратила прежнюю свободу. Теперь к ее свите приставили Белых Сестер, и они повсюду сопровождали принцессу, осматривая каждую комнату перед ее приходом. Принцесса не могла притронуться к виноградинке покуда «отведыватель блюд» не съедал половину кисти. Все эти неудобства можно было вынести, о чем она сказала отцу, однако Малинда категорически отказывалась, чтобы ее заперли в стеклянный ящик, словно фарфоровую куклу. Она тоже принадлежала к дому Ранульфа; если король способен бросить вызов предателям, то и она способна.
С явной неохотой, хотя и под впечатлением, Амброз согласился. Итак, зимой 368 года Малинда наслаждалась такой свободой, какой не знала со времен скитаний в обществе Дианы по скалистым берегам Королевского Мыса. Она со своими дамами, постоянно путешествовала, проезжая по ранее невиданным городам. Спускала на воду корабли, посещала балы, говорила речи. На государственных банкетах у нее от скуки сводило челюсти, а вот многолюдные встречи на улицах Малинде очень нравились.
Она осмотрела несколько владений, принадлежавших осужденным Орденам. При виде клеток, где содержались жертвы, у нее сразу пропадала охота разговаривать, а потом она даже плакала. Более жуткие вещи от принцессы попросту скрывали.
Малинда хорошо ладила с новым командиром, сэром Бандитом. Он обладал самыми густыми и черными бровями, какие ей только доводилось видеть, сросшимися над переносицей, но губы его так легко расплывались в улыбке, что он никогда не казался свирепым. Бандит принадлежал к редкому числу людей, способных оставаться приветливыми и милыми весь день с утра до вечера, никогда не срываться и не грубить. Когда она случайно обронила, что считает молодых Клинков своими самыми преданными защитниками, Бандит рассмеялся: «Они тоже так думают, ваше высочество!» и через некоторое время разрешил молодежи собираться у нее. Не один веселый час она провела в компании Орла и его приятелей, разъезжая на лошадях по замерзшим зимним дорогам.
Малинда скучала по канцлеру Монпурсу. Она пришла в ужас, когда по возвращении из очередной поездки узнала, что ему отрубили голову за измену. Измена? Монпурс? К сожалению, всего через несколько минут после этого сообщения она натолкнулась на его преемника, гнусного лорда Роланда. Как и принцесса, он нигде не появлялся без эскорта Клинков, даже в дворцовых коридорах.
Новый канцлер уступил ей дорогу и низко поклонился.
– Ну, – процедила она, – вы довольны, милорд?
– Доволен, ваше высочество?
Он попытался изобразить невинный взор. Этот высокий человек раньше сам был Клинком и до сих пор производил впечатление на слабый пол: в его темных глазах сверкало нечто демоническое, хотя сам он весь был мягкий, словно озерцо слизи. Орел и остальные по сию пору благоговели перед ним и восхищались его искусством фехтовальщика. Малинда не могла понять, какое отношение это умение имеет к государственной службе.
– Тем, что разоблачили предателя так близко к трону? И так скоро! Нельзя не быть довольным такими отличными и быстрыми достижениями!
Он поморщился.
– Нет, ваше высочество. Я недоволен.
– Ну, надеюсь, со временем привыкнете. – Через пару шагов она обернулась. – Продолжайте в том же духе.
До Дня Барвинка все шло хорошо.

День Барвинка приходится на четырнадцатое число Третьего месяца, когда весна снова являет миру ягнят, цветы и ясные вечера. Отец и большинство Гвардейцев исчезли – наверное, решили воспользоваться полнолунием для поездки в Айронхолл и сбора новых Клинков. Двор по-прежнему находился в Нокере, пока строители подновляли Греймер, а прямо к югу от Нокера лежали холмы Милд-Хилз, где благородная госпожа любила кататься с друзьями и пускать ястребов. Малинду сопровождала свита из четырех Клинков, трех конюхов и двух сокольничих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146