Несмотря на то что оборудование не менялось уже пятьдесят лет, альтернативный вариант – снести прядильные и ткацкие цеха и построить все заново – был слишком дорогостоящим. К тому же французы неплохо справлялись, используя древние технологии. До тех пор пока утонченные, изготовленные на заказ шелка для парижской индустрии мод продолжали приносить мало-мальский доход, команда экспертов рекомендовала поддерживать прежний порядок, проводя умеренно жесткую линию в отношениях с французскими профсоюзами и ремонтируя фабричное оборудование шпильками, жевательной резинкой или любыми другими средствами, которыми, казалось, пользовались для этой цели французы.
Джек встретил де Бриссаков, отца и сына, во дворике прядильной фабрики. Президент компании по производству шелка Луи де Бриссак в костюме в мелкую полоску и заведующие фабричными лабораториями в длинных белых халатах повторили ту же экскурсию, что была устроена для Джека во время его первого визита два года назад. Они продемонстрировали ткацкие цеха, где со станков сползали бесконечные ленты однотонных тканей различной выработки, затем красильные цеха, где ткань окрашивали в яркие цвета. Завершился осмотр в отделочных помещениях, где проходила конечная химическая обработка.
Во время экскурсии Джек был необычно тих. Он не вполне представлял себе, чего хочет. Идея мисс Брукси Гудман по поводу чего-то столь же новаторского, как ультразамша, неделями не давала ему покоя. План, находившийся в зачаточном состоянии, должен был если не расцвести в полной мере, то хотя бы пустить какой-нибудь жизнеспособный побег.
В завершение всего Джек ощущал серьезный языковой барьер. Только Луи де Бриссак и его отпрыск говорили на сносном английском, и сыну приходилось переводить разговор для группы управляющих и инженеров, сопровождавших их во время экскурсии. Таким образом, поступающая информация оказывалась несколько искаженной.
Они провели несколько минут в фабричной столовой, выпив с руководителем прядильного профсоюза по маленькой чашечке растворимого кофе. Потом, после посещения старомодных лабораторий с треснутыми раковинами, Джек наконец начал расспросы об экспериментальных материалах.
– К сожалению, эксперименты не проводились с начала шестидесятых годов. – Луи де Бриссак-младший имел университетскую степень в текстильной инженерии. – Мой дед был последним, кто что-то предпринял, когда мы впервые столкнулись с конкуренцией в лице японцев. Однако новаторство не помогло вернуть нам рынки сбыта. – Он посмотрел на своего отца. – К тому же производство ламинированных тканей требовало огромных материальных затрат.
– Что за ламинированные ткани? – Они прошли под дождем к товарному складу. Джек оглядел полупустое мрачное помещение, в котором, как объяснили, хранились бесперспективные материалы. – Что это напоминало, трикотаж?
– На шелкопрядильной фабрике? – улыбнулся молодой де Бриссак. – О нет, ничего подобного!
Отец дернул его за рукав и проговорил негромко по-французски:
– Идиот, что же ты делаешь?! Ему вовсе неинтересны твои рассказы о ламинированных тканях!
Младший де Бриссак пожал плечами и вновь повернулся к Джексону Сторму:
– Это по поводу производства ламинированных тканей.
Однако старший де Бриссак вновь настойчиво потянул сына за рукав:
– Ты хочешь погубить нас?
Джексон Сторм продвигался вперед между возвышавшимися стеллажами коробок с одеждой.
– Ладно, так что же это было, – любезно осведомился он, – если не трикотаж?
– Кружево. – Молодой француз, хмурясь, бросил взгляд на отца. – Поистине замечательные дендермондские кружева ручной работы из Бельгии, ламинированные изящной газовой тканью. С ними можно было делать все то, что невозможно с кружевами, – неуверенно продолжил он. – Сочетание непрозрачного ручного кружева и просвечивающего шелка.
– Что же случилось?
– Мой дед забросил эту идею именно тогда, когда она стала давать первые ростки. Японцы вытеснили нас с рынка парчи. Нам пришлось экономить в этой области, поэтому мы не могли больше идти на такие материальные затраты.
– Какая жалость! – Джек приподнял крышку картонной коробки с надписью «Peau de sole» и посмотрел на слежавшиеся рулоны шелковой ткани внутри. – Хотел бы я взглянуть на это.
За его спиной переговаривались начальник ткацкого цеха и один из инженеров де Бриссака.
– Но эта ткань не вполне надежна, – сказал инженер.
Начальник цеха бросил на Джека загадочный взгляд.
– Только в том случае, если применить натриевый пятновыводитель.
Джек воспринимал разговор только как отвлекающий шум, так как не мог понимать языка, на котором он велся.
– А у вас есть здесь еще такая ткань? – спросил он, возвышая голос.
– Есть ли она здесь? – Младший де Бриссак выглядел так, будто день, который он ждал всю свою жизнь, наконец настал. – О, мсье Сторм, у нас здесь целый склад этого материала!
Последним писком моды в спортивной обуви были кеды – обыкновенная американская обувь. Однако ультрасовременная в Париже, где каждый мог сделать свой выбор, не столь, конечно, шикарный, из дорогих немецких, британских и французских фасонов. Кеды были частью имиджа в среде парижской «золотой молодежи»: грязная обувь, эластичные штаны, плотно облегавшие ноги, безразмерный кашемировый пуловер фирмы «Гермес». Угрюмое личико принцессы Жаклин выглядывало из-под копны жестких темных волос, подстриженных, как у парней эпохи Депрессии; передняя прядь была убрана с лица благодаря изогнутой пластиковой заколке розового цвета. Принцесса топала ногами, обутыми в грязные кеды, и визжала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91