Но даже Кэнди в последний момент решила, что речь слишком рискованна. Де Бриссак нервничал перед камерой; не было гарантий, что он не проговорится, сколько времени «Небесное Кружево» провалялось на его складе.
Элис, нервно сжав пальцы, отвела взгляд от съемочной группы телевизионщиков.
– Жилю Вассу нравится работать с «Небесным Кружевом». – Она обещала Кэнденс Добс, что скажет так прессе, если ее будут интервьюировать. – Для него это был очень плодотворный эксперимент, – солгала она.
Однако Бебе Колюмбер не слушала ее, все свое внимание обратив к группе чернобровых, решительного вида бизнесменов, которые только что появились в зале.
– Ага, вот и греки! – Бебе оживилась. – Я надеялась, что они придут. Хотела взглянуть на инвесторов Джексона Сторма.
Элис застыла от удивления. Николаса Паллиадиса сопровождали двое мужчин с суровыми смуглыми лицами, совершенно одинаковые в своих черных шелковых костюмах. Это могли быть помощники. Или телохранители.
Смотрелись они, как гангстеры.
Прошло всего несколько дней. Элис внезапно охватило паническое чувство вины.
– Они были сегодня в суде, – сообщила Бебе, – вся команда «Паллиадис-Посейдон». Знаешь, им предъявлен иск на огромную сумму за нарушение правил международной морской торговли!
Элис оторвала взгляд от вошедших.
– Я не знала.
– Нико Паллиадис вложил деньги в дело Сторма из-за тебя? – Газетчица, листая страницы, делала вид, что читает брошюрку о «Небесном Кружеве». – Или он инвестировал предприятие, потому что Джексон Сторм заполучил Жиля Васса?
– Что вы сказали? – Сердце Элис бешено колотилось. Темный взгляд Николаса Паллиадиса отыскал ее и теперь прожигал, словно луч лазера.
– Я знаю, что дома моды не входят в обычный круг инвестиций Паллиадиса. – Бебе Колюмбер вынула из сумочки блокнот и что-то записала в нем.
Спутники Паллиадиса отошли к буфету, но сам он стоял, глядя на Элис поверх голов в толпе. От волнения ее ладони стали влажными. Непонятный ужас охватил ее. Элис пыталась побороть в себе это состояние, но почему-то всего за несколько секунд жизнь стала слишком сложной, слишком опасной.
Чему быть, того не миновать. Правда о «Небесном Кружеве» должна скоро выплыть на поверхность. Если это произойдет, она, вне всякого сомнения, потеряет работу в Доме моды Лувель. Принцесса обязательно наговорит лишнее репортерам, толпившимся вокруг нее.
– Но я не могу поверить, чтобы молодой Нико ввязался в это ни с того ни с сего, – продолжала сотрясать воздух Бебе, одновременно рассматривая платье и что-то чиркая в своем маленьком блокноте. – Старый Сократес не позволил бы ему. Кроме того, их мысли работают в другом направлении. – Она снова ощупала ткань. – Нико Паллиадис дарил тебе драгоценности? – продолжала допытываться она. – Если он все это делает для тебя, значит, наконец вылез из своей раковины. Он долго был замкнут в себе, после той истории с Кэтрин Медивани.
– Что? – переспросила Элис.
В эту минуту Кэнденс Добс вместе с телевизионщиками двинулась по направлению к беседке. Заметив это, редактор «Пари-суар» усилила свой натиск:
– Давай, что ты знаешь об этих преступлениях? За что Паллиадис был вызван в суд? – спросила она скороговоркой. – Нико рассказывал тебе что-нибудь? Я слышала, их пытаются обвинить в нелегальных морских перевозках. Это международный скандал.
Заняв позицию перед ними, телевизионная группа направила камеру для съемки крупным планом.
– Английский? Французский? – спросила блондинка-корреспондент, протягивая вперед микрофон. – Немецкий?
Бебе сунула блокнот в сумочку.
– Ты не должна им позволить навредить тебе. – Она говорила, понизив голос и не глядя в сторону Элис. – Эти греки – пираты. Думают, что могут купить все, что пожелают. Но не уступай им, милочка. Особенно отвратительному деду.
Телевизионный корреспондент попросила Элис на английском, а затем на французском поднять в руке брошюру о «Небесном Кружеве». Элис застыла на месте. Она никак не могла сообразить, будет ли ошибкой с ее стороны появиться на европейском телевидении. Впрочем, это уже не имело никакого значения.
– Из чего, вы говорите, сделана новая ткань? – пожелала узнать телевизионщица.
– Из шелкового газа. – Элис была так напряжена, что едва шевелила губами. – Кружево, ламинированное в шелковом газе.
Николас Паллиадис двинулся через толпу по направлению к ней.
– Для создания такого материала требуются высокие температура и давление плюс добавляются новейшие разновидности смол.
Элис смотрела в объектив камеры на свое крошечное, как булавочная головка, изображение на выпуклом черном стекле. Она чувствовала, что тонет в водовороте проходящих событий. Она была беспомощна… здесь, в самом странном из всех мест, на экстравагантной пресс-конференции Джексона Сторма, устроенной для рекламы его последнего проекта. Западногерманское телевидение брало у нее интервью.
«Обвинительные акты… Международные преступления… Незаконные махинации»…
Все тот же мир, откуда она бежала.
Когда Элис отважилась поднять голову, она увидела, что вовсе не Николас Паллиадис пробирается к ней. Это был другой мужчина, но с таким же суровым и непреклонным лицом.
Свет начал меркнуть. Элис слышала, как кто-то из телевизионной группы вскрикнул, когда она подняла руку, чтобы дотронуться до своей холодной и влажной щеки.
Элис теряла сознание, но одно оставалось яснее ясного: лицо, надвигающееся на нее так целеустремленно, не принадлежало Николасу Паллиадису.
Это был Роберт, ее брат.
И он пришел, чтобы вернуть ее, лишить ее свободы. Телевизионные камеры все еще работали, бесстрастно запечатлевая происходящее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91